Макс всё проницательно на нее поглядывал своими диковинными несмеющимися глазами, потом непонятно усмехнулся одним уголком рта и бросил в Сережкину сторону:

— Ты занимай даму, а то сейчас сбежит!

"Ого! А этот, кажется, из наших… Надо держать рот на замке", — обескураженно решила для себя Яна. Макс здесь явно был вожаком, она еще с порога по всем повадкам определила — доминирующий самец в стае. Этот настороживший ее вначале жесткий покровительственный взгляд — ни с чем его не спутаешь! — четко выверенная скупость и одновременно с тем раскованность движений… Наверно, тоже от каких-нибудь восточных-не восточных единоборств. (Сережка на его фоне заметно стушевался и безропотно отступил на второй план.) Вот теперь этот Макс Янке скорей даже нравился — чисто как личность.

— Ну, этот до утра… — Макс с отеческой заботой подоткнул вокруг Эдика одеяло и неуловимым кошачьим движением развернулся к ней:

— А ты и вправду мысли читаешь?

"Ну здрасьте! А еще говорят, мужчины не склонны к перемыванию чужих костей! Кумушки еще те…" — мысленно запричитала она, с выражением косясь на Сергея. Но вслух неопределенно вздохнула. Хозяин же в очередной раз поразил своей могучей интуицией, если не сказать хуже:

— "Агни-йогу" изучаешь? А не рановато будет?

— Это не я, мой отец… Ну и я немного нахваталась, он нам в детстве читал…

"Вот те раз! Откуда он знает??" — метровыми буквами вспыхнуло у нее в голове. Яна чуть помедлила, искоса поглядывая на шибко разговорчивого хозяина, и с большой осторожностью спросила:

— А ты что, видишь?

— Чувствую по энергетике, — с ловкостью уклонился от ответа Максим. — От тебя рериховскими вибрациями так и шарахнуло, прямо святость какая-то…

Сергей на эту "святость" издевательски фыркнул, намереваясь что-то традиционное съязвить, но Янка с воодушевлением подхватила — нашла-де родственную душу:

— Как горы на картинах Рериха, да? Светло-синее с белым, всё просто и немного сурово, и чисто… — именно это впечатление у нее возникает каждый раз от папы: морозная чистота и строгость. Неужели есть на Земле еще кто-то, кто точно так же видит и чувствует, как она?..

— Тебе Сергей про "Агни-йогу" рассказывал! — пронзила ослепительная догадка. "Это ж надо быть такой наивной! — она принялась попрекать себя на все лады, хотя Сережка в ответ на ее обвинение лишь с деланным безразличием покачал головой. — А вдруг они заранее сговорились, чтоб надо мной подшутить?.. Дескать, вон какая легковерная, что хочешь можно на уши навешать! Всё может быть", — подвела итог Яна и мысленно поклялась себе держать язык за зубами.

Макс, "родственная душа", развивать эту тему не стал, опять махнул приглашающе рукой и направился к двери. Галантно посторонился — ladies first, женщины вперед! — и Яна поневоле вздохнула, подумав мимолетно, что Сережке самому бы и в голову не пришло пропустить ее первой. Уже в коридоре, обернувшись, успела краем глаза ухватить за своей спиной вытянутый большой палец, который Макс без слов продемонстрировал Сергею. (Говорят же, что у женщин отлично развито боковое зрение.) Приятно, однако!

Сперва бросили якорь на кухне — малюсенькой и чересчур загроможденной всякой утварью, как это часто встречается в современных высотных домах. Макс засуетился, забегал из угла в угол, сооружая для гостей чай на старой плите с облупленной белой краской. "И откуда столько прыти?" — хмуро подивился Сергей, а Янка стесняться что-то и не думала, с удобством расположилась на галантно предложенном хозяином шатком стуле, поджав ноги, точно у себя дома. (Он-то, дурак, Макса целую неделю стращал, что Эльф — создание нежное, к незнакомым компаниям и чисто народным выражениям непривычное. Короче, нужен особый подход, чтобы вел себя на уровне. А она гляди как быстро освоилась! Вот те и застенчивый Эльф, житель лесов…)

Янка между тем отхлебнула глоток чаю, чуть не поперхнулась, прикрыв ладонью рот, и деликатным движением отодвинула чашку в сторону. (Аристократия, ё-моё!) Подперла подбородок руками и принялась по своей старой привычке умничать с потешно серьезным лицом, вскидывая домиком темные брови. Максим, к превеликому удивлению, слушал ее внимательно, едва ли не с раскрытым ртом, и не сводил глаз с ее лица. Зацепились за своего любимого Кастенеду, Янка с фанатическим блеском в орехово-карих глазищах вещала:

— Кстати, про дона Хуана! Я недавно нашла в Интернете статью, что он, оказывается, до сих пор жив-здоров. Известный народный целитель в Мексике, духовный лидер индейцев племени яки, типа того. Так что Кастанеда в этом плане, скорей всего, приврал, и никто не сгорал в огне изнутри… — судя по неопределенному выражению на Максовом лице, тот уже давно потерял нить разговора. (Сергей не преминул от всей души позлорадствовать.) Лялька же ничего из ряда вон выходящего не заметила, неслась дальше на раздутых парусах: — Думаю, Кастанеда в своих книгах кое-что приукрасил для эффекта, воображение-то известно какое, писательское. Если хочешь, я могу дома порыться, поискать ссылку. Должна где-то быть.