— Нет, мне нельзя, — потупившись, пробормотал мальчишка.

— Что нельзя? — вконец запуталась Таша.

— Ехидничать! — выпалил Джеми. — Я же твой рыцарь, а рыцарь не может со своей госпожой… так…

Она внимательно взглянула на его унылую мордашку.

— А я разрешаю тебе ехидничать, — вдруг сказала Таша.

Мальчишка поднял глаза — видимо, с недоверием отнесшись к собственным ушам:

— Что, серьёзно?..

— Серьёзно. Ибо твоей госпоже, чувствуется, скоро наскучит слышать от тебя одни лишь учтивости и любезности, а вот перепалки с тобой поддерживают её в тонусе… Иди-ка спать, рыцарь ты мой. Пара часов у нас вполне есть, — Таша направилась в комнату за посудным шкафчиком. — И да — я тоже рада, что моё светловолосое мышление справилось со столь сложной умственной задачей.

— Как ты догадалась?! — вырвалось у Джеми.

— Не знаю. Дедукция?

Фонарик на тумбе сиял приглушённым разноцветом. Дэй всё также безжизненно сидел на краю кровати. Таша, опустив одеяло в изножье, опустилась с другой стороны, поджав под себя озябшие ноги, пару ударов маятника задумчиво смотрела на Арона — а потом подвинулась ближе и, сидя за спиной, обвила его шею руками:

— Не будь жадиной, — тихо сказала она, — ты мне жизнь спасал столько раз… дай возможность хоть раз отплатить тебе тем же.

Дэй долго молчал.

— Я думал, что смогу защитить тебя от всего, — он закрыл лицо ладонями, и в жесте этом сквозила усталость и горечь, — но я забыл, что не был рождён защитником.

— А защитниками и не рождаются.

— Не в моём случае.

— Ну, когда-нибудь все да ошибаются. Думаю, шанс сделать работу над этой ошибкой тебе представится ещё не раз, — Таша принялась тихонько покачивать его из стороны в сторону, как ребёнка. — Хотя на ошибки каждый имеет право.

— Это так, — он неохотно, но поддался, — да только я этого права не имею.

— Арон, эта тварь владела какими-то чарами… искусством влезать в головы, вопреки чувствам, вопреки логике, вопреки всему. И у неё были тысячи лет, чтобы усовершенствовать… своё мастерство. Никто бы не справился. Даже ты.

— Но ты справилась.

— Не я. Зверь во мне.

"…детка, оставь его в покое! Разве неясно, что в нём говорит уязвлённое самолюбие?.."

"Заткнись по-хорошему, а?"

— Таша, я не имею права на ошибку. Не в том, что касается тебя, — он вздохнул. — Ты ребёнок, я — взрослый. Я взял за тебя ответственность и должен её нести.

— Арон…

— И больше никаких бдений со мной, — мягко разжав её переплетённые руки, он встал. — Тебе пора спать.

— Побудь со мной.

Дэй оглянулся. Таша смотрела на него снизу вверх:

— Останься. Побудь рядом, — тихо попросила она. — Этой ночью мне уже не заснуть.

Наверное, с минуту он, чуть прищурившись, всматривался в её лицо.

А потом, вздохнув, потянулся за лежавшим в изножье одеялом:

— Ну что ж, заодно проявлю себя заботливым отцом… — Арон встряхнул одеяло, расправляя. — Ложись.

Таша охотно откинулась на подушку. Пуховое одеяло накрыло её с головой.

— Сейчас, — дэй откинул верхний край рукой и заботливо подоткнул боковые. — Так нормально?

— Хорошо, — она мирно сложила руки поверх одеяла и улыбнулась. — Мур.

— Неплохо получается.

— Ну, я же кошка.

Арон осторожно опустился на краешек кровати:

— Пообещай мне кое-что, — его глаза отливали весенней зеленью.

— Смотря что.

— Если такое когда-нибудь повторится — оставь меня. Не вмешивайся.

Таша скрыла фырк широким зевком:

— И не подума… аааах… ю! А ещё раз об этом заикнёшься — решу, что облучение зелёным светом не прошло бесследно для твоей психики.

— Таша, я не шучу.

— Я тоже, — она смотрела на дэя очень серьёзно. — Тех, кого любят, не оставляют. Никогда. И хватит об этом, ладно? Лучше… расскажи мне сказку.

— Сказку?

— Ага. Или спой колыбельную. Ну, раз уж ты решил проявить себя заботливым отцом.

"…ну наконец-то оттаял, мальчик равнодушный!"

— Ладно, будь по-твоему, — в его взгляде искрились смешинки. — Только должен предупредить, что у меня нет надлежащего опыта.

— Учиться никогда не поздно, — глубокомысленно заявила Таша. — Неужели ты никогда никому не пел колыбельные?

— Детям — нет. И то, что пел… Слишком уж личные колыбельные получались.

Таша притихла. Его взгляд не закрылся, нет — просто стал очень, очень задумчивым.

— Да, — вдруг сказал Арон.

— Что?..

— Раз при всём богатстве выбора другой альтернативы нет, придётся петь такую. Кто знает, может, и вправду тебя убаюкаю…