Ладошки размером с экскаваторный ковш молотят по спецназовцам:

– ПЛОХИЕ ДЯДИ! ПЛОХИЕ, ПЛОХИЕ!!!

Дикие вопли.

Огненные росчерки бластеров.

Вонь горелой протоплазмы.

В общем – ад кромешный. Как раз то, что надо!

Мы бросаемся к лифту.

И в этой суматохе, я вдруг замечаю тощего урода в мундире. Того, что держал ствол у виска Илги. По-моему он единственный сохранил удивительное хладнокровие! А сейчас, целится в нас из здоровенного бластера! Вот гад!

Я вскидываю плазменник. Но не успеваю.

Лицо обдаёт жаром.

Он промахнулся!

Щас я его!..

Выстрелить не получается. Илга хватает меня за приклад.

– Ты что! – я резко оборачиваюсь. И вижу, как оседает у лифта спецназовец – с аккуратной дыркой во лбу. Выходит, тощий не промазал?

Дорога свободна. Мы мчимся к дверям лифта.

Они захлопываются у нас перед самым носом.

Электронный голос торжественно объявляет:

– ВНИМАНИЕ! БИОЛОГИЧЕСКАЯ УГРОЗА! НА УРОВНЕ ДЕЙСТВУЕТ КАРАНТИН!

– Трумлю в задницу! – хрипит Бинк. Мы разворачиваемся и вскидываем оружие.

Тупичок у лифта – наш последний бастион. Если кто вздумает сунуться…

«Урод» в мундире бежит прямиком навстречу нашим стволам.

– Не стрелять! – кричит Илга.

И пальцы застывают на гашетках.

Через миг, что-то вроде лёгкой дымки отделяет нас от комнаты. Тощий с разбегу летит сквозь эту дымку.

Приземляется в аккурат на Лубенчикова.

– Ну, ты, гад! – орёт Васька. И пытается отбиться прикладом плазменника. Тощий ловко уворачивается:

– Извините, – встаёт на ноги, отряхивается, как ни в чём ни бывало.

Васька свирепеет:

– Можно я его застрелю?

– Ни в коем случае! – решительно говорит Илга.

– Да, ведь он же, тебя…

– Спокойно, – вмешивается Бинк, – Думаю, мы услышим объяснения…

Сейчас, и правда, не до разборок.

Какой-то спецназовец целится из бластера. Я жму гашетку в ответ. И плазменный заряд без всякого толку растекается по дымчатой преграде. Вражеский луч гаснет по ту сторону.

– Что за фигня?

Тощий кисло усмехается:

– На уровне – карантин. У всех выходов и лифтов активированы защитные барьеры.

Васька сверлит «гада» в мундире пронзительным взглядом:

– Ты-то чему радуешься?

– Я не радуюсь. Я констатирую.

Васька недоверчиво щурится. Подходит к дымчатой «преграде». Со всей дури лупит по ней. И трясёт ушибленной рукой:

– А-ай!

Я тоже подхожу, щупаю… Под пальцами – холод.

Будто перегородка из толстого стекла. За ней мечутся и орут люди в бронекостюмах, вспыхивают бластеры. А иногда мелькает здоровенный «кулачок»…

До нас звуки почти доходят.

– Мы – в ловушке, – хмуро объясняет тип в мундире, – Из-за вашей самодеятельности. Вам же подавали знаки. Зачем было выпускать метаморфа?

– Да, – кивает Илга и глядит на меня с укором, – Неужели ты не слышал, Лёха?

Я виновато пожимаю плечами. Предупреждать надо, насчёт телепатии.

– Минуточку, – сердито говорит Дима, – По-вашему, мы должны были отдать им пси-матрицу?

– Не им. А мне, – отвечает тощий.

– Однако, – хмурится Капустин, – Илга, мы пошли тебе навстречу. Не стали его дырявить… Но всякая наглость имеет предел.

– А собственно, кто вы? – вежливо уточняет Васька. И ладонь его опять ложится на рукоять плазменника.

Тощий видит и улыбается:

– Майор Зэт к вашим услугам.

По-моему, васькин плазменник его совершенно не впечатлил.

Тёртый тип.

Я в упор его рассматриваю. Фигура кажется нескладной, но теперь ясно – обман зрения. Жилистый, упругий и крепкий – будто из проволоки свитый. Кстати, на рукаве френча – эмблема дворцовой охраны.

– А подробнее, майор?

– Подробности сейчас ни к чему. Главное – мы на одной стороне.

Ответ – исчерпывающий.

Только слишком запутанная история. Даже несмотря на богатый наш опыт.

Капустин сплюнул:

– Повезло Наследнице. Не было ни одного защитника. И вдруг начали выскакивать, как гуманоиды из проруби… И все хотят иметь кристалл!

Илга возмутилась:

– Перестаньте! Он же помог!

– И как вы это планировали? – спросил Бинк, – Мы отдадим кристалл и уедем на лифте? А Райлл прослезится и помашет нам ручкой?

Майор почесал подбородок: