– Может, он перебрал и не соображал, что делает? – предположил Веленко.

– Он отлично соображал! Перемахнул через перила балкона и сиганул со второго этажа. Я думал, теперь костей не соберет, а он тут же вскочил и умчался по трамвайным рельсам, как вагон, которому дал пинка под зад какой-нибудь Годзилла.

– Но это просто чушь собачья! – сердито заявила Белинда. – Рысаков, конечно, выпивает, кто бы спорил. И после карлика-вампира у него случаются порой затемнения в башке, но задушить мэра города?!

– А ты хотела, чтобы он ее загрыз? – взбеленился Будкевич. – Черт возьми, я знаю, что он никого не убивал. Но ведь подставился! И теперь этот идиот где-то прячется, тогда как спектакль начнется, – он снова посмотрел на часы, – через пятнадцать минут!

Больше всего на свете Тане хотелось убедиться, что с Тарановым все в порядке. Весь вчерашний день она думала о том, что там случилось между ним и Романчиковой. И опять почти не спала. А сегодня в театре Таранов прошел мимо, едва поздоровавшись. Разве удастся вызвать его на откровенный разговор? Конечно нет.

– Слушай, а подозревают только Рысакова? – спросила Белинда, бросив косой взгляд на подругу.

– А ты бы хотела, чтобы подозревали всех скопом? – все с тем же гонором спросил Будкевич. – Как мы будем обходиться на сцене без жениха?

– Да он обязательно вернется! – убежденно сказал Веленко. – Он же настоящий актер! Профессионал! Он вернется во что бы то ни стало.

Когда в зале стали неуверенно хлопать, Будкевич принял решение начинать спектакль. Жених главной героини должен был появиться на сцене не сразу, поэтому режиссер пошел на риск.

– Придется надеяться на чудо! – угрюмо сказал он Маркизе, которая стояла в коридоре при полном параде и, кажется, собиралась, закатить истерику.

И тут Курочкин, традиционно болтавшийся неподалеку от жены, радостно закричал:

– Чудо уже случилось! Глядите, вот оно!

Все дружно обернулись и ахнули. В конце коридора, словно монстр из фильма ужасов, возник Тихон Рысаков. Он был весь ободран, рубашка, застегнутая на одну пуговицу и вытащенная из штанов, болталась, словно рубище, синяк волшебным образом переместился из-под левого глаза под правый, чуб стоял щеточкой.

Таня, которая только что закончила переодеваться и вышла из гримерки, аж подпрыгнула от неожиданности.

– Алик, – спросила Белинда, следовавшая за ней, – а ты уверен, что перед побегом Тихон принял именно пятьдесят граммов коньяка? А не литр пятьдесят? Мне знакомо это выражение в его глазах. По-моему, он пьян в сосиску.

Как бы подтверждая ее умозаключение, Рысаков двинулся прямо на них. Не дошел, свернул в гримуборную и захлопнул за собой дверь. Маркиза рванула было за ним, но Будкевич решительно преградил ей путь.

– Подождите, не трогайте его. По-моему, он на автопилоте. Лучше на него сейчас не влиять… извне.

Спектакль начался и шел как полагается до того самого момента, когда жених главной героини должен был появиться в гостиной. На сцене в это время находились Таранов, Курочкин и Таня. Последняя с ужасом ждала появления Рысакова, совершенно не представляя, чего от него можно ожидать. Через минуту выяснилось, что ничего хорошего.

Рысаков вывалился на сцену, одетый кое-как, все с той же прической «канадский газон» и с огромным синяком, налившимся сливовым соком. В публике робко засмеялись. Таранов, который уже знал об истории с побегом, но до сего момента не видел блудного сына живьем, от изумления даже закашлялся. Чтобы хоть как-то сгладить впечатление от жуткого синяка, он решил это дело как-то обыграть и дать понять зрителям, что все так и было задумано. Высоко подняв брови, он всплеснул руками и громко спросил:

– Боже мой, Эсмонд, что случилось? Что с твоим лицом?

– Об дверь ударился, – мрачно ответил Эсмонд и пристально поглядел в зрительный зал. – В этом городе кошмарные сквозняки.

Будкевич за кулисами громко хрюкнул, а Таня поскорее взяла инициативу в свои руки. К огромному облегчению всей труппы, текст из Рысакова не выветрился. Впрочем, по ходу дела он вставлял в него свои собственные реплики, которые наверняка поставили бы в тупик автора пьесы. Из-за того, что Рысаков был пьяный и дико забавный, публика активно на него реагировала. Почувствовав этот отклик, тот и вовсе распоясался. Всем «своим», впрочем, было ясно, что он не до конца отдает себе отчет в происходящем.

Спектакль забуксовал в тот самый момент, когда Курочкин понял, что портсигар, купленный вместо исчезнувшего и врученный ему Белиндой прямо перед спектаклем, вновь таинственным образом испарился. Стоит заметить, что в пьесе эта вещица играла кое-какую роль, и о ней обязательно нужно было сказать со сцены.

Не обнаружив портсигара в своем кармане, Курочкин по-настоящему растерялся и теперь тупо хлопал себя по бокам, не в силах поверить, что реквизит стырили практически у него из рук.