– Ты?

– Ничего не говори, Кирн. Я снова омыл твое тело и намазал тебя мазью. Скоро твои ушибы пройдут, и ты снова станешь на ноги, друг.

– Но почему… ты возишься…. со мной? – прошептал раненый.

– Ты был болен, друг, а я от матери унаследовал искусство врачевания. Мой долг помочь ближнему, который нуждается в моей помощи.

– Но я ненавидел тебя. Я постоянно оскрблял тебя.

– Это ничего. Ты был слеп. Но ты прозреешь. Ты был спасен господом от смерти.

– Спасен?

– Тебя избил рутиарий Квинт железной палкой. Все думали, что он переломал тебе все кости. Но у тебя нет ни одного перелома. Только ушибы и синяки.

– Я чувствую боль…

– Это естественно. Но это скоро пройдет. Еще несколько дней и тебе станет легче. Я выхожу тебя. Я могу быть не только отличным врачом, но и отличной сиделкой. А сиделка и врач – отличное сочетание, не так ли?

– Да. Мне повезло с сиделкой….

Слова Давида подтвердились. После нескольких дней лечения гладиатор стал на ноги и сделал несколько шагов по казарме, опираясь на плечо иудея.

В этот момент к ним приблизился фракиец Келад. Он долго мялся и ничего не мог произнести, но, наконец, выдавил из себя:

– Прости меня, друг. Я не хотел подвести тебя под палку этого человека.

– Что там говорить. Я ведь жив и, чрез немного времени снова стану в строй.

– Да, – поддержал Кирна Давид. – Все хорошо, что хорошо кончается. Да не твоя вина в том, что так получилось. Не ты же его избивал.

– Не я, – ответил Келад. – Но я стоял и смотрел. Я испугался вмешаться.

– А чтобы дало твое вмешательство? – с горечью бросил Кирн. – Ничего бы это не дало.

– Я такой же раб, как и вы. Ничуть не лучше. Простите меня, друзья.

Кирн протянул фракийцу руку и тот горячо пожал её. Так началась новая дружба, скрепленная кровью.

Но самое странное произошло после. Кирна словно подменили, и он стал слушать проповеди Давида. Их часто видели вместе, и они оживленно беседовали, забыв обо всем на свете. С этих пор нападки грека на иудея прекратились, и, однажды, Децебал увидел, как они оба стоят на коленях и умильно молятся невидимому христианскому богу…

….Другие гладиаторы после инцидента стали много осторожнее и усиленно занимались боевой подготовкой, боясь не угодить грозному рутиарию Квинту.

Но не все простили плачу обиду. Трое собрались в таверне «Борода Агенобарба» по прямому разрешению Акциана и горячо обсуждали дальнейшие планы.

Это были Юба, Децебал и фракиец Келад.

– Ну что ты теперь скажешь, Юба? – спросил Децебал, разливая велитерское вино по кубкам. – Хорошо быть гладиатором, кумиром толпы?

Нубиец ничего не ответил, а только залпом осушил свой кубок.

– Нужно убить этого Квинта, – предложил фракиец. – Такого прощать нельзя.

– Убить? – нубиец и дак посмотрели на товарища.

– Именно убить. Но по-умному, не в казармах. Можно воспользовавшись тем, что пред играми, ланиста часто станет отпускать нас в город, подстеречь его и прикончить.

– Это крайне опасно. Не каждый день в Помпеях убивают рутиариев. Подозрения сразу же падут на нашу школу, и они станут искать, кто бы это мог сделать и найдут. Разве многих отпускают в город? – возразил Децебал. – На тех, кто выходил из казарм и падет первое подозрение.

– Это да, но не совсем так. Могут подумать и на грабителей. Мало ли убивают в городе с целью грабежа?

– Это слишком опасно и мы не станем так рисковать. Какой грабитель нападет на рутиария и тем более на Квинта? Что у него можно отнять? А вот на его меч можно напороться свободно. Грабители таких клиентов не жалуют. Гораздо проще обобрать жирного всадника с кошельком полным сестерциев.

– Децебал прав, – поддержал друга Юба. – Убить одного рутиария и получить взамен иного? А окажется ли он лучше? Ты мало в гладиаторах, и не знаешь, что все рутиарии редкие собаки.

– Вот именно. И наши проблемы совсем не в одном рутиарии, хотя я совсем не прочь выпустить Квинту кишки. Мы должны подумать о том, чтобы в будущем ни один рутиарий не посмел тебя ударить.

– И что мы можем сделать для этого? – спросил фракиец.

– Что? – Децебал посмотрел на товарищей. – Некогда твой земляк, Келад, знал, что делать. Это был фракиец по имени Спартак.

– Спартак? Ты говоришь Спартак? Я знал человека с этим именем. Он шел с рогатиной на медведя. В одной из схваток медведь оторвал ему правое ухо. Мы с ним побились, однажды, об заклад, кто больше вина выпьет, и, я тогда перепил его! – фракиец снова осушил кубок.