Очередное испытание требовало от Питера напряжения всех сил. Ему предстоял выход в открытый космос.

— Теперь я должен выбраться наружу. Строго удерживай данное положение кабины вплоть до моего возвращения. И я запрещаю отвечать на какие-либо речевые сигналы, кроме моих.

— Повторять нет необходимости, — ответил электронный мозг прорезателя. — Все инструкции уже получены.

— Могли бы вы хоть разок пошутить со мной, милые «подарки»? — пробормотал Питер, пробираясь через люк.

— Это не входит в наши функции.

Снаружи местное солнце просто ослепляло, и у Питера сразу начала кружиться голова. Пребывание в вакууме в одном лишь защитном костюме вызвало у него ощущение полной беспомощности. Самовнушение совершенно не помогало: только человеку свойствен страх, не поддающийся логическому контролю. Около минуты Эландер просто глубоко дышал, пытаясь успокоиться. Дело, на которое он решился, больше не терпело отлагательств.

«Брюхо» «Типлера» находилось в каких-нибудь полутора метрах от Питера. Он немного привык к невесомости, крепко обхватил поручень на внешней стороне люка и стал готовиться к прыжку в сторону ближайшего к нему отрезка опорной рамы. Расстояние было пустяковым, но вдруг Питер все же промахнется, или удар оттолкнет его в сторону? Вряд ли у чудо-халата есть еще и реактивные двигатели для перемещения пациента. Поэтому, когда Эландер увидел цель прямо перед собой, он изо всех сил вцепился в раму, пытаясь избежать рикошета.

Зацепившись, Питер огляделся и стал немного спокойнее рассчитывать свои дальнейшие действия. Теперь ему предстояло по элементам опорной рамы перебраться на противоположную сторону корпуса «Типлера». Осложняющим обстоятельством стал тот момент, что корабль строился отнюдь не в расчете на то, что кто-нибудь будет, подобно шимпанзе, лазать по элементам его внешней конструкции. Пару раз Питер едва не промахнулся, пытаясь зацепиться за поручни, и ему пришлось отдыхать, плотно зажмурив глаза.

Окружающее пространство продолжало слепить Эландера; адаптации зрения так и не наступило. Яркой была поверхность самой Адрастеи: серебристый корпус «Типлера» сверкал за его спиной, а справа сияла звезда Эпсилон Водолея. Только слева тускло маячил темный диск пилотской кабины «Арахны».

Питер не мог знать, догадалась ли Клео о его планах. Ему оставалось только одно: идти вперед, несмотря ни на что, и надеяться, что Сэмсон сейчас слишком поглощена своими виртуальными мирами и вряд ли подумает о возможности столь примитивного прорыва к сердцу «Типлера» — глобальной конфигурации его системы. Во всяком случае, быстро догадаться Клео не должна.

Наконец Питер добрался до узла ручного доступа и коснулся рукой термосенсорной пластины. Поначалу он подумал, что чудо-халат может воспрепятствовать прохождению сигналов от его кожи. К счастью, этого не случилось, и сразу же раздался громкий голос:

— Санкционирован доступ к узлу, доктор Эландер.

Затем Питер повторил запрос на разрешение войти в командный режим и назвал свои реквизиты. На этот раз искусственный интеллект «Типлера» отнесся к нему более благосклонно. Во всяком случае, явного отказа не последовало.

— Нестандартная конфигурация. Нужен ли доступ в меню? У Питера мгновенно пересохло в горле.

— Нет. Меня устроит «КонСенс».

На этот раз Эландер по-настоящему испугался: времени на длительное пошаговое изучение системы в ручном режиме имелось слишком мало; у Питера не было иного выбора, как принять обычный, стандартный интерфейс, хотя лично для него он был самым неудобным со времени появления проблем с собственной энграммой.

Эландер в который раз внутренне напрягся, сталкиваясь с обезличенным информационным потоком «КонСенс», таким неестественным для его органов чувств. Корпус «Типлера» исчез, его заменила пустота с множеством иконок-меню, ссылавшихся не на конкретные объекты, а на их усредненные абстрактные параметры. Эти каталоги, папки и окна были похожи только на самих себя — они представляли собой не что иное, как дыры, свободные места со скрытой возможностью вызывать объекты к жизни.

Питер мог бы сделать набросок своего ближайшего окружения — операционной среды, заднего плана событий, но у него не оставалось времени на это занятие. Его мысли уже скользили по строчкам меню, падали, поднимались и съезжали вновь, не находя исходной, первоначальной точки координат. Эландеру нужно было действовать побыстрее, пока его мозги окончательно не съехали.

Питер представил себе структуру управляющей сети «Типлера», сравнив ее с той, которую видел перед собой с помощью органов чувств и вспомогательных устройств. Кэрил почти ничего не поменяла в конфигурации, которую первоначально, еще на Земле, установил Сивио. На это Питер и надеялся: Хацис — сильный руководитель, но отнюдь не оригинальный. Ей всегда было проще пользоваться существующей контролирующей структурой, чем создавать новую. Для Эландера такой вариант являлся оптимальным. Во всяком случае, он заранее знал, что и где должно находиться.

Телеметрия, контроль работы реактора, интегральные параметры… Эландер быстро просматривал вложенные меню. Контроль положения, связи, регистраторы…

Ага, вот то, что надо: установочные параметры работы энграмм.

Питер открыл окно меню. От волнения его слегка затошнило, и он снова и снова повторял фразу, которая в его устах приобрела чуть ли не сакральный смысл: я знаю, кто я… я знаю, кто я…

Когда Эландер оказался среди подпунктов меню, то еще раз убедился в том, что его предположения верны. Работа всех энграмм корабля выражалась в процентах от максимально используемого для обработки данных процессорного времени. Только одна энграмма находилась в активированном состоянии: все остальные были временно отключены — точнее говоря, заморожены — в интервале между двумя последовательными мыслями. Их носители не умерли и не потеряли сознания, а всего лишь остановились… И только Питер, благодаря своему персональному процессору в черепной коробке, предназначенному для обработки данных личной энграммы, оказался совершенно случайно застрахован от такого вмешательства Клео. И теперь Эландеру было нечего бояться — даже в случае его полной программной изоляции от «Типлера».