– Сколько же в астрале Теночтитланов? – вдруг дошло до Жени.

– Даже не знаю, - ответил Кецалькоатль. – Например, Теночтитлан Отраженного Реала нельзя считать индейским миром – это просто часть современного Мехико и мексиканской культуры. Пусть даже размеры этих городов сопоставимы – по паре десятков тысяч населения. Инфернальный Теночтитлан не меньше небесного, но страшен в своем воплощении. Я туда почти не наведываюсь, хотя меня и вынуждены там терпеть, как терпим мы их богов у нас. Того же Тескатлипока вы видели – он как раз оттуда. Существует еще наверно множество других, игрушечных Теночтитланов, в которые я не заглядываю, но это не важно. Тот небесный мир индейцев, через который вы меня нашли, объединяет разные культуры, и вы можете путешествовать из Теночтитлана в Толлан, а оттуда в Майяпан или Яшчилан. Но существуют отдельные пирамиды майя, мицтеков, ацтеков, инков и множества других народов. Зачастую они закрыты для астральных путешественников. Инфернальные миры тоже разбиты в соответствии с культурами, которые их питают, или питали. Но хватит об общем, давайте лучше, обсудим наши дела.

– Да, неплохо бы, - согласился Женька – Собственно за этим мы здесь. Вернее, я здесь. Я очень извиняюсь, но мне не хочется подставлять под дар Константина. Он еще совсем новичок в астрале...

– Да я уже это понял, и мы с тобой побеседуем с глазу на глаз как два подраненных божества, - усмехнулся Пернатый Змей.
– Но думаю, Константин сильно не расстроится.

Молодой бог одобрительно улыбнулся нахохлившемуся профессору и повернувшись прокричал куда-то в темноту храма:

– Чиракан, хватит возиться, выходи уж!

– Нельзя уже девушке и прихорошиться! – раздался игривый возглас, и на свет явилась – словно вынырнула из сумрака, грациозная фигура богини, одетой в наряд амазонки, который невероятным образом совмещал в себе индейские традиции с европейской практичностью. Девушка, весело смеясь, поправила рассыпавшиеся по плечам волосы, и, увидев Константина, воскликнула. – Ну, наконец-то я дождалась этого красавчика к себе в гости! – и кинулась к нему с обниманиями.

Костя явно опешил от такого приема, а Женька, смеясь, прокомментировал:

– Ну все, Костик! Пиши: душа пропала! Там красавица Надя, тут красавица Чиракан. Да-а, не успел в астрал выбраться, да примолодиться, а девушки уже табунами следом ходят!

– А кто этот веселый охальник? – наигранно нахмурившись, обернулась к Жене девушка.

– Да это такое же искалеченное, как я, божество, только душевного происхождения. А зовут его Женя, - представил гостя Змей.

– А-а, - стала догадываться о причине визита двух душ Чиракан. Ее веселый взгляд быстро погрустнел. – Не бойтесь, я ведь все-таки не инфернальная богиня – не буду раздоры плодить. Но поговорить по душам с Костиком мне никто не запретит, правда?

– Мы даже будем очень обязаны тебе, если ты развлечешь его общими воспоминаниями и рассказами о нашей жизни, – попросил Кецалькоатль богиню. – Мы с Женей хотим немного посекретничать между нами, божествами, так сказать.

– Ну, а мы с Костей тоже посекретничаем между нами, и занудные божки нам ни к чему! – отпарировала своим острым язычком смешливая девушка и добавила. – Идите, идите уже! Не мешайте нам.

Жене со Змеем ничего не оставалось делать, как пройти в сумрак храма. Астральный турист приготовился увидеть какие-нибудь особые внутренние интерьеры, но мгла не рассеивалась. Он почувствовал, что они просто повисли в темноте напротив друг друга. Поняв, что беседа будет происходить в этой обстановке, он просто расслабился и стал ждать, когда хозяин начнет беседу. Видимо, Пернатый тоже обдумывал, как ему начать:

– Женя, я не очень понимаю, насколько распространяется твоя осведомленность…

– Думаю, далеко. Но и я не понимаю многого. Например, как так получилось, что об этой истории не знает сам астрал (ну, или его создатель), но знаешь ты, по сути, не очень-то и сведущий ангел?

– Тогда мне ясно, - послышался облегченный вздох божества. – Ты тот, кого я ждал. Я расскажу все, что знаю, но не думай, что я действительно знаю многое… Это был сон.

– Боги умеют спать?

– Не удивляйся. Я после инкарнации могу спать, как любая душа, но этот сон не из тех. Понимаешь, сон бога – это уход от действительности. Ведь большую часть реального времени я и провожу в этом состоянии. Нам выпадает воистину тяжелая роль быть одними и теми же иногда на протяжении тысячелетий. Поэтому мы и коротаем время во снах. Мы просто погружаемся в глубины астрала, где почти ничего не происходит, и время останавливается. Нас не трудно вызвать обратно сюда, но пока мы не нужны, мы спим, не отдавая сами себе отчета, где мы бродим и какую информацию просматриваем. Этот сон я видел давно, лет сто или двести назад и до сих пор не могу понять, что он означает. Пожалуй, легче всего будет просто кинуть тебе инфопакет о нем. Ты сможешь его воспринять?

– Постараюсь.

– Тогда лови! Если что, я буду рядом...

***

Женя как бы перестал существовать. Он даже не чувствовал себя Пернатым змеем, он просто ничего не чувствовал. Сохранялось только единственное ощущение постоянного падения в какую-то пустоту, но это не было страшно, это было никак. Словно ничто больше не существовало и ни ничто не происходило. Наконец, спустя, может минуты, может годы, а может и вечность, что-то произошло. Даже не произошло – нет, здесь никогда ничто не происходило – изменилось ощущение. Словно его сущность прекратила погружение в ничто, и стала парить то ли на месте, то ли смещаясь куда-то и ловя отголоски мыслей, отражения чувств, эхо событий, то ли произошедших, то ли еще не наступивших. Сюда доходили только слабые сигналы, как легкая рябь на воде от прогремевшего где-то ядерного взрыва.

Казалось, целую вечность не было никаких четких ощущений… но все же его покой был нарушен. Мысль… пришла одна странная, похоже, нечеловеческая мысль… Затем возник образ пирамид Теночтитлана и тут же растаял. Он уже настроился на эту волну и ждал, ведь спешить было некуда… вот снова отражение мысли: «…отныне тропа толтеков поведет…»

Опять спокойный сон... и вдруг ясная картина: Огромный орел, сидящий на холме у пирамид. К нему слетаются, словно мотыльки, души людей, вставая у подножья пирамиды и гуськом поднимаясь наверх. А гигантская птица деловито хватает очередную душу и потрошит на ритуальной площадке: шкурку выбрасывает, а сердцевину проглатывает, задирая голову кверху…