Луиза едва слушала. Она почему-то не могла отвести глаз от темноволосой головы Фергуса, склоненной к прекрасному лицу Кери, пока та говорила с ним тихим, интимным тоном.

Луиза безразлично спросила:

— Тебе нравилось жить здесь?

— Нравилось? — Она уловила внезапно возникшее воодушевление в мальчишеском голосе. — У нас был сад, плантация цитрусовых. Я люблю выращивать фрукты! Представляете? Сначала посеять семена, потом следить за их ростом, возможно, немного им помочь. Мне кажется, — неожиданно приятная улыбка осветила узкое бледное лицо, — я унаследовал это от папы. Он любил работу, но потом его здоровье ухудшилось, и ему пришлось бросить плантацию. Мне жаль, что так вышло. Но теперь, когда я окончил школу… — Он умолк, глядя в темноту за окном. — Спорт мне никогда не давался, — доверительно произнес Тим. — В нашей семье самая сильная во всем — Кери. Забавно, — продолжал подросток, — меня всегда интересовала только работа в саду…

Он как будто забыл о реальности, подумала Луиза и снова прислушалась к безмятежному голосу.

— Другие дети в школе хотели сделать карьеру, стать летчиками, инженерами, все в таком духе. Но это не для меня! — Он наивно добавил: — Наверное, у меня и не хватило бы мозгов для чего-то подобного. Выращивать фрукты — вот что мне надо. И сейчас, когда Кери здесь, у меня появился шанс… я могу даже вернуться сюда… если получится… — Его голос стих. После короткого молчания он неуверенно продолжил: — Правда, не знаю… все зависит от Фергуса и Кери.

Интерес и воодушевление вкупе с добродушным слушателем, казалось, победили природную молчаливость Тима. Бледные глаза за толстыми линзами очков загорелись, он повернулся к Луизе:

— Вы не очень хорошо знаете дядю Фергуса, не так ли? — Тим заметил ее удивление. — Я называю его так с детства. Потрясающий человек! Я бы все отдал, чтобы работать на такого парня! Он всегда объяснит, почему делает на плантации то или это. И способен заставить сад приносить прибыль! — Внимательный взор остановился на лице Луизы. — С ним я готов работать и учиться сколько угодно! Представляете? Ух, надеюсь, что это сработает. Я держу на счастье скрещенными пальцы! — Он поднял руку, и Луиза кивнула, не воспринимая действительного смысла жеста.

Что имел в виду Тим? Что Фергус и Кери собрали осколки полузабытой любви там, где разбили много лет назад? Какой удачный расклад для мальчика с его смешным обожанием Фергуса Макдональда. Кстати, сколько нужно времени, чтобы огонь любви полностью угас? День, год, жизнь? Кто скажет? И что произошло с ней, если холодок опустошения заполз к ней в душу?

В этот момент зрелище двоих на переднем сиденье, занятых тихой беседой, стало ей невыносимо.

— Пожелайте мне удачи! — Луиза увидела обращенное к ней задумчивое мальчишеское лицо и выдавила в ответ натянутую улыбку.

Благодаря природе или целительным эффектам минеральных ванн поврежденная лодыжка Луизы быстро зажила и через два дня полностью восстановилась.

Заключительные события ежегодных празднеств прошли в постоянной суете. Вместе с Диэнн Луиза посетила прием в Мемориальном зале, показ фильма в театре Катэй, оштукатуренном в розовый цвет, выставку местных искусств и ремесел.

Участвуя в различных мероприятиях, Луиза постаралась запечатлеть в памяти имена и лица родственников и их друзей. Крошечным «Инстаматиком» она снимала на цветную пленку в помещении и снаружи, а в короткие промежутки между пикниками делила с тетей Рени бремя домашней работы, порожденное гостями в доме.

Фергуса Луиза не видела, хотя он звонил по вечерам, чтобы осведомиться о ее здоровье. В ответ на краткие звонки Луиза уверяла, что совершенно оправилась. Лишь положив трубку телефона, она говорила себе, что, без сомнения, его обрадует, что больше не нужно возиться с глупой англичанкой, которая упрямо отнимала у него время и ставила обоих в затруднительное положение. Разумеется, обрадует. Или он слишком занят своей очаровательной гостьей, чтобы беспокоиться о ком-то еще? Поэтому не посетил ни одно из последних празднеств? Луиза не пошла дальше по тому неприятному пути, по которому едва не увели ее мысли.

Поскольку заключительные события ежегодного праздника подходили к концу, суматоха в доме спадала. Гости разъехались по домам в другие части страны или улетели на самолете из Новой Зеландии в Сидней. Друзья расставались, махая на прощанье и тепло приглашая Луизу и ее родственников нанести им ответный визит в самом ближайшем будущем.

Теперь у Луизы наконец появилось время собрать вместе содержание большой папки с вырезками из прессы и сувенирами стопятидесятой годовщины Керикери. Она хотела составить памятную книгу о празднике, чтобы забрать ее с собой в Англию. Не все цветные слайды и фотографии пока еще проявлены, но Луиза собрала автографы, семейные снимки, пригласительные билеты и программы. Титульный лист она оставила чистым. Позже Луиза собиралась сделать акварельный эскиз причала, где под каменным мостом журчала чистая прозрачная вода и сквозь тонкий узор цветков жакаранды виднелся первый европейский дом в стране. Она могла изобразить и ночную сцену, показывая фонарь в окне чердака колониальной фермы, все еще светящий во мраке. Этот дружественный луч сиял более ста лет, хотя фонарь, который когда-то светил путешествующим по извилистой реке Керикери, теперь заменило электричество.

Она подумала о нарисованном ею портрете Фергуса в длинном сюртуке и сером цилиндре, но немедленно отвергла мысль показать ему страницы памятной книги. С каким торжеством он увидит, что она запомнила каждую черточку его смуглого лица. Нет, этот портрет только для частного просмотра.

У нее также появилось время для писем в Лондон с подробными описаниями событий в старом поселке миссии с его живописным окружением и красочной историей, вместо недавней торопливо накорябанной авиаоткрытки.