Когда Фридеман, вооруженный бутылкой коньяка, вернулся в рабочий кабинет, он, к своему немалому удивлению, застал там Деттмара, который, как он считал, давно ушел.

Что тебе, собственно, надо? — проворчал он.

Фазольд сказал мне, что ты хочешь поговорить со мной, —

ответил Деттмар.

Что такое? — Фридеман угрожающе поднял коньячную бу

тылку. — Я хочу поговорить с тобой? Не наоборот ли?

Ну хорошо, — согласился Деттмар. —. Выразимся иначе: я

хотел поговорить с тобой.

«Выразимся иначе», — передразнил его Фридеман. —

Ты опять накануне банкротства?

Но, позволь, у тебя нет оснований так обращаться со мной.

Я тебя абсолютно вежливо...

— Баста! — прервал Фридеман. — О новом кредите не может быть и речи.

Я проиграл здесь полторы тысячи марок... — произнес

Деттмар срывающимся голосом.

А не больше? — спросил Фридеман с издевкой.

Ты обязан мне помочь, Вальтер...

— Вон! — заорал Фридеман. — Вон, иначе тебе несдобро

вать. И вспомни, когда наступает срок взноса по твоему послед

нему кредиту. Времени у тебя месяц...

78

Послушай, Вальтер, — умоляюще сказал Деттмар. — Се

годня ты не в настроении. Продолжим разговор завтра...

Я сказал, уходи!

Он гнал его по анфиладе комнат, пока они не оказались в холле. Здесь Фридеман сдернул с вешалки пальто и шляпу, бросил их бормочущему что-то Деттмару и распахнул перед ним дверь.

— Вальтер, не покидай меня в беде, — заклинал Деттмар. —

Это ведь и в твоих интересах...

Но Фридеман уже захлопнул за ним дверь.

* ф %

В начале второго Эвелин была разбужена шумом машин, отъезжавших от виллы • Фридемана. Гости бесцеремонно прогревали моторы, прощаясь, сигналили друг другу. Когда машины проходили поворот вокруг дома, лучи их фар били через окно и отражались от противоположной стены. Сама не желая этого, Эве-лнн прислушивалась и раздражалась: ведь завтра ей надо было рано вставать. А еще больше ее злило то, что Эдгар Маффи, спавший рядом, никакого шума не замечал. Долговязый парень, с таким упорством последние две недели посещавший почти каждый день галантерейный магазин на Таборштрассе, покупавший то галстук, то носовой платок, казалось, считал само собой разумеющимся, что он эту ночь может провести у нее. Конечно, святой она не была, но и достоинства своего перед каждым не теряла. Никогда еще она не приводила мужчину к себе в гости; на этот раз она уступила настояниям Эдгара потому, что мать ее — отца не было в живых — на четыре недели уехала в Зальцбург к брату Эвелин. Эдгар Маффи с беспечностью молодого мужчины использовал благоприятную возможность.

Едва машины уехали, Эвелин встала и приоткрыла окно. Было холодно, и она зябко куталась в наспех наброшенный халат. В свете луны, проникавшем через боковое окно, она заметила, что Маффи сбросил с себя одеяло. Она заботливо накрыла его и легла. Позднее она не могла вспомнить, заснула ли она вновь и сколько прошло времени. Она вскочила, когда услышала страшный вопль. То, что это был вопль, она поняла не сразу, но потом ей стало ясно, что это был крик женщины, оказавшейся в крайней опасности.

С бьющимся сердцем Эвелин села на кровати. Молодой человек продолжал спокойно спать.

Эдгар! — зашептала она, как будто ее могли подслу

шать. — Проснись же наконец! — Она трясла его, пока он не

открыл глаза.

Черт возьми! Ты же мешаешь мне спать!

Кто-то кричал, — сказала она, вновь переходя на шепот.

Но, Эвхен, — сказал Маффи, окончательно просыпаясь. —

Сколько людей кричит — от ярости, от горя, в веселье. Пусть

себе кричат.

Не так, — сказала она возбужденно. — Это кричала жен

щина, которая боролась за с$ою жизнь. Я хочу, чтобы ты встал

и посмотрел. Можно же это потребовать от мужчины, тем более

если он служит в уголовной полиции.

79

— У меня для этого нет ни малейшей охоты, — сказал он,

задетый за жииое. — Но посмотрю, чтобы ты успокоилась.

Он набросил пальто и вышел. Ярко светила луна, плывшая высоко в небе. В саду вокруг домика он не заметил ничего подозрительного. Кругом никого не было. Маффи подошел к краю участка, заглянул через забор. Под деревьями виллы Фридемана было тихо и темно. Бросив взгляд в другую сторону, он также ничего не обнаружил. «Очевидно, ей что-то померещилось», — подумал он, возвращаясь назад.

Что это было? — спросила Эвелин.

Ничего, — ответил он. — Тебе просто приснился дур

ной сон.