«Еще как», – услышал он ответ Жанны.

А вот это было уже лишнее! Не хватало, чтобы она читала подряд все его мысли.

Господи, подумал он, а ведь она все это время… И что она о нем только думает!..

«Ничего особенного, – смеясь одними глазами, сказала Жанна. – Ты не хуже и не лучше других. Не волнуйся».

«Хватит! – взмолился он. – Для меня это слишком».

– Ладно, я пойду, – сжалилась Жанна, отпуская его руку. – У меня много дел.

– Побудь еще, – попросил Егор. – Я так соскучился.

– Я зайду завтра, – пообещала Жанна.

– Буду ждать.

Егор проводил ее до двери, посмотрел ей в глаза, как всегда, непроницаемые для его «антенн».

«Ты позволишь мне когда-нибудь заглянуть в тебя?» – взяв ее за руку, спросил он.

«Когда-нибудь», – ответила Жанна.

Он подержал еще немного ее руку и отпустил, чувствуя, как обрывается нить, связывающая его с этой удивительной девушкой, точно излучающей лунное сияние.

– До завтра, – бросила Жанна, открывая дверь.

– До завтра…

Они расстались, и Егор, посмотрев на закрытую дверь, вернулся к окну – единственному месту в комнате, где он не чувствовал себя пленником.

«Итак, Жанна телепат, – думал он, глядя, как плывут под окнами потоки автомобилей и как суетливо пешеходы перебегают дорогу – точно как утки или куры на деревенской дороге. – Что ж, это неудивительно. Мне всегда казалось, что она читает мои мысли, только не признается в этом. Ей не разрешал Никитин, это понятно. Он не хотел, чтобы мы с ней стали еще ближе. Разделяй и властвуй – беспроигрышный принцип. Ему было бы сложнее управлять нами, будь мы заодно. Поэтому он запрещал Жанне открывать мне этот дар. Но теперь, когда он попал в беду и изолирован от нас, ей ничего не оставалось делать, как обратиться к телепатии. Иначе мы ни о чем не смогли бы поговорить. Здесь такая плотная опека, особенно после моего побега, что это был единственный способ. Тут уже не до запретов…»

В дверь вошел Курбатов, блеснул своими зеркальными очами.

– Что угодно? – холодно спросил Егор.

– У вас все нормально? – осведомился тот.

– Более чем, – последовал ответ.

Курбатов вышел, дверь закрылась. Егор снова с безучастным видом уставился в окно.

Уже темнело, когда к Егору пришел Ожогин.

– Идемте, – сказал он.

На нем были очки, взгляда его Егор видеть не мог, но по выражению лицо определил, что тот разглядывает его с повышенным интересом.

– Сколько времени? – спросил Егор, лениво подымаясь со стула.

– Пять минут девятого, – ответил Ожогин.

Несмотря на то что Егор не торопился покинуть помещение, его не подгоняли. Это могло говорить только об одном: о резко повысившемся уважении. Еще бы! Совпали все биржевые прогнозы, сделанные Егором. После такого не то что уважать – бояться станешь. Ибо кто знает, на что способен такой человек?

– Куда мы идем? – поинтересовался Егор.

– В рабочий кабинет, – ответил Ожогин.

– В ваш, в мой?

– Вообще-то, в ваш. Хотя…

Ожогин заколебался, глядя на Егора.

– Хотите ко мне? – спросил он неуверенно.

– Мне все равно, – ответил Егор. – Но у вас как-то уютней. Опять же, я так и не посмотрел ваши скульптуры, а они, по моему, заслуживают внимания.

– Желаете посмотреть? – задумчиво спросил Ожогин.

– Если еще не поздно, – улыбнулся Егор.

На самом деле ему было не до улыбок. Весь его расчет строился на том, чтобы быть в кабинете Ожогина, когда Жанна отключит защитные экраны. Любое другое помещение не подходило, даже в случае отключения экранов: Ожогин везде ходил в очках и снимал их только в своем кабинете, где, видимо, была установлена самая мощная защита. Поэтому Егору во что бы то ни стало надо было находиться в восемь пятнадцать в его кабинете. Иначе он ляжет спать в безвестности.

– И еще я хотел бы поужинать у вас, – добавил Егор. – Здесь слишком тоскливо, а в ресторан меня не отпустят…

Он вопросительно посмотрел на Ожогина.

– Увы, это пока исключено, – подтвердил тот.

– Значит, здесь, – невесело заключил Егор. – Что ж, я не против. У себя как хочешь, а в гостях – как велят.

Он нарочно ввернул пословицу, надеясь вызвать ею дополнительный интерес у Ожогина, который, как он заметил, испытывал особую тягу к этому спасительному жанру народного творчества – как и все, кто неспособен генерировать мысли самостоятельно.

– Ну почему же? – возразил Ожогин, немного подумав. – Хороший гость хозяину в почет.

Егор улыбнулся:

– Если вы имеете в виду меня, то я польщен.

– Вас, – кивнул Ожогин. – Идемте.

Выйдя из комнаты, он повернул в сторону своего кабинета. Егор последовал за ним. Курбатов и два амбала потащились следом.

Они вошли в приемную, где за столом неподвижно восседала сухопарая секретарша. Очков она не надевала, но ее выучка и не предполагала, что она нарушит приказ, даже случайно взглянув на гостя.