что кто-то должен закончить войну, не сомневаюсь.

— Вампиры?

— Да! Мы уже научились жить среди людей.

Я вспомнила Дэниэла и передернула плечами. Если это называть словом «научились», то у вампиров никаких шансов на спокойную старость. Что бы они ни говорили, но люди для них

— А человечество не готово к перемирию, — гнул свою линию Макс. — Жажда войны навечно поселилась в душах Смотрителей. Даже сейчас они отказались тебе помогать, потому что ты с вампиром, а значит, стала их врагом. Инквизиция жгла на кострах не только ведьм, но и их пособников.

Неприятные мурашки побежали у меня по спине. Звучало это все, конечно, патетично, но рождало ощущение прогулки над пропастью. Мечта Макса была грандиозна. И я вдруг увидела себя вписанной в его идею. Любовь Тристана и Изольды нарушила покой корнуэльского королевства, любовь Кримхильды к Зигфриду закончилась гибелью бургундов. А наша любовь, выходит, должна всех воссоединить? Трагедия на новый лад. Раньше любовь вела к гибели, теперь объединяет…

Холодок коснулся души и улетучился.

— Значит, ты в войнах участвовать не хочешь? — решила уточнить я.

— Стану защищать тебя от этих войн.

Как трогательно. Неужели он думает, что от войны можно защитить? Когда война врывается в твою жизнь, прятаться некуда.

Я глубоко вздохнула, убирая руку от своего колена. Нога почти прошла. Все-таки слово лечит.

— Тебе на сотовый звонили! Ничего не хочешь мне сказать? — Я следила за его движениями. Вот ведь странный! Про несуществующих Каина и Лилит способен рассказывать часами, а о своих замыслах — ни слова. — Кто бы это мог быть? Ты опять пытался позвать Лео, вынудив его поговорить со мной?

Макс закивал, задумчиво поджимая губы:

— Лео раскопал много интересного. Теперь надо, чтобы об этом узнал Аскольд. Он будет расстроен.

Макс присел рядом со мной на лавочку. Я смотрела на снег. Это было приятно.

— Как ты узнал?

— Позвонил ему из телефона-автомата после того, как ты не ответила на его звонок.

Мне вдруг стало грустно. Мир вокруг решает проблемы и без меня.

— Что такого не сделала Маринка, отчего Эдгар пришел за ней? И что помешало ему сразу решить свои дела и отправиться гулять на берег Белого моря?

— Если помнишь, он не питает нежных чувств к слишком болтливым, — процедил Макс.

Во время той нашей единственной встречи Эдгар сказал, что сегодняшний мир вампиров замкнут, что о них никто не должен знать. Заявивший о себе вампир быстро погибает, потому что за ним придут Смотрители. Поэтому вампиры и Смотрители обычно не знают друг друга в лицо. Их столкновение бывает первым и последним, один из двоих должен умереть. Так было до недавних пор. Но тут мы встретились с Максом, и все полетело в тартарары. О вампирах стали узнавать люди. Пашка, Дракон уже давно должны были быть уничтожены. Колосова спасло то, что он ушел к Смотрителям. А Дракона, как ни смешно, спасла психушка — сумасшедший человек может болтать о чем угодно. И вот теперь выясняется, что не только московские Смотрители владеют тайной Макса, Грегора, Лео, Ирины. К ним присоединились и местные Смотрители. Мир катится в пропасть! Герасим прав.

— Но любовь ведь все оправдывает, — съязвила я.

— Про любовь ты Эдгару будешь рассказывать, когда он придет убирать тех, кто слишком много знает.

Ух ты, какие мы гордые! Своя любовь сметает все преграды, а на полянке чужой любви хоть бурьян расти!

— Ты поможешь им остаться нейтральными в этой войне? — прошептала я, сбоку глядя на любимого — он упрямо отворачивал от меня лицо.

— Если они первые не полезут в драку… — Голос Макса был сух. Казалось, он сдерживал недовольное рычание.

— Вместе у нас все получится, — снова потянулась я к его щеке. — Zusammen.

— Тебе пора выучить еще парочку слов. — Он дал себя поцеловать, а потом все равно отстранился.

— Каких же? — прищурившись, спросила я.

— Vorsichtig. Umsichtig. Und — ungefahrlich. Осторожно. Осмотрительно. И — безопасно.

— А тебе тогда слово «договор», — обиженно произнесла я.

— Vertrag [Договор (нем.)]? Хорошо, тогда vertrag… — Он замолчал. Это было понятно. Максу надо было уйти, чтобы разыскать Аскольда, и он не знал, как это сделать.

Я прижалась к его плечу.

— Я постараюсь удерживать здесь Эдгара так долго, насколько это будет возможно.

Макс притянул меня к себе, глубоко вдохнул воздух, словно пытался запомнить запах.

— Закончим это, и я больше не допущу тебя ни к каким разборкам.

— Близко так не сиди, — подняла я на него глаза. — Это сегодня вредно для здоровья. Если помнишь, я попала под раздачу, а ведь еще не очень понимаю, что случается с человеком в таком случае. Наполеон вон войну проиграл, Пушкина на дуэли убили. Ты, случайно, со мной поссориться не хочешь? Ну, чтобы возник повод обменяться выстрелами?