Их группа поднялась в более светлые залы, Матеусу сперва показалось, что эльфийские маги в этих застенках бывали намного чаще, чем в коридорах бестиария, тем более стали попадаться волшебные светильники, правда в основном в галереях все так же свет отсутствовал, но мастер уже привык к полумраку. К магии чародей прикасаться опасался, даже затаил доступ к источнику внутренней силы поглубже от себя и чужого пристального внимания. Матеус наверняка был уверен, магия в застенках Эль-Фарона не столько могла принести пользу, сколько наоборот навлечь острую неприятность. К таким поворотам судьбы мастер магии и клинка абсолютно был не готов!

Коридоры и входы теперь больше напоминали застенки медицинского учреждения, а кабинеты и палаты — на апартаменты врачей и лечащихся пациентов. Вот только оживления, ни какого! Ни души! Матеус да бестелесные сущности — браши.

Храмовник заглядывал в приоткрытые двери рабочих "мастерских", видел стеллажи с научными книгами, стеллажи с медицинскими приборами. Столы, заваленные ретортами с реактивами, колбами с химикатами и обожженными по бокам горелками. Пыльными и забытыми. На краях столов замечал рукописи, недописанные и оставленные сотрудниками. Матеусу так и не терпелось заглянуть пролистать труды эльфаров. Над чем же так усердно работали маги Магического Круга? Неужели страдали над возрождением армий бестолковых бестий? Скверно если эльфары разучились творить добрые и прекрасные дела.

— Вот человек. За этой дверью зал с резервуарами, наполненными питательными растворами, в одном из них мы и реанимировали твоего друга…

— Мой друг был при смерти?!

— Не настолько, чтобы уйти в иной мир, — в словах браша читалась ирония. — Нам удалось его спасти, надеюсь, ты будешь рад увидеть товарища живым и здоровым?

— Естественно, — выдавил Матеус.

— Тогда сюда человек.

Перед носом мастера магии и клинка дверь в обширную галерею распахнулась, в нос мгновенно ударил специфический и острый запах странных химикатов, Матеус едва не подавился кашлем. Зажал рот и нос воротом куртки.

— Я попробую активировать систему вентиляций, — браш скользнул к столу и рабочему месту эльфийских врачевателей. Сперва галерею прорезал свет волшебных светильников, затем постепенно удушливый воздух выветрился и зал наполнился свежестью, ароматом лесных, хвойных деревьев. — Вонь идет из труб. Переработанных каналов. Мертвые клетки отмирают и возрождаются новые, живые. Лайк и его организм — абсолютно в норме. Можно извлекать твоего напарника на свет. Мы готовы!

Матеус живо согласился:

— Приступайте.

Как и рассчитывал в душе Матеус, он поразился, поразился настолько, что первое время не мог себя взять в руки. Двадцать, а может и больше, стеклянных, местами обтянутых железом, огромных колб, в которых пузырилась светло-зеленая, маслянистая гадость, названая брашем "питательным раствором". На мнение Матеуса ту жижу — склизкую и тягучую можно было назвать и по-другому, гораздо красочнее и негативнее. Но храмовник постарался справиться с собственными эмоциями, выглядеть достаточно вежливым и охочим к сотрудничеству призрачным сомнамбулам. В довершение, в нескольких банках мариновалась парочка жутких тел и только в ближайшем пузыре к служебному столу, Матеус рассмотрел голое, скрученное в подобие зародыша, тело Лайка. Матеус совершил три шага в направление напарника, но в который раз, холодная рука браша остановила его на пол пути.

— Сначала мы приведем его в чувство, а затем — вытащим из раствора!

Мастер коротко кивнул, соглашаясь.

Привидения в черных мантиях принялись за работу.

Матеус изредка ощущал легкие уколы магических контактов, видимо браши активировали довольно мощные энергетические потоки, которые функционировали в системе резервуаров, после чего, пришли в действие механизмы в "банке", где купался Лайк, оживали напитанные странной магией остроухих.

В какой-то момент, бесчувственное тело начальника Откосых гор содрогнулось, изогнулось дикими судорогами, а потом налилось жизнью, глаза жутко округлились, руки и ноги заработали, молотя жидкий кисель раствора. Матеус рывком подался вперед, вдруг Лайку понадобится помощь?

Жидкость из колбы быстро уходила в перегонные трубы чудодейственного механизма, а руки Лайка тут же взялись истошно молотить стенки стеклянного вместилища, рот выкрикивать бессвязные и булькающие возгласы.

Как только жижа полностью ушла вниз, верхняя часть колбы, как крышка кубка, отскочила в сторону и, плюясь, не забывая ругаться, Лайк опираясь на слабые руки, попытался выкарабкаться на волю.

— Лайк! Лайк! Ла-айк! — Орал Матеус, бросаясь другу на помощь, теперь мастер не замечал уговоров союзников. Все внимание, отдав на то, чтобы извлечь друга из адской машины.

Скользкий, вонючий и беспомощный, Лайк казался незнакомым и несколько чужим человеком, но Матеус в тот момент, оставил беспочвенные опасения в стороне.

— Нам надо уходить, человек…

— Дайте одежду!

— В одном из лабораторных шкафов, там его вещи!

Матеус с нетерпением бросился на поиски. Многие из шкафов были просто опечатаны магией, другие хранили в себе чисто медицинский характер — содержали химию и магические артефакты, которые так же оказались под защитой. И только в одном из них, он наткнулся на то, что искал — шмотки Лайка. Он помог другу одеться. Оружие как всегда отсутствовало. Лайк более-менее различал окружающую обстановку, зрение постепенно возвращалось к нему. Тогда же увидел временных союзников и спасителей, безмолвный крик застрял в его горле.