– Дрю, по-моему, нам нужно с тобой кое-что обсудить.

Дрю насторожено повернулся ко мне. Весь он подобрался и был похож на одного из тех зверьков, что он с братом и отцом убивали на охоте и чьи фотографии, как трофеи, украшали стену его комнаты. И как ему это ощущение, почувствовать себя мелким животным?

– Что?

– Я не могу понять твоего поведения. Зачем ты всем говоришь, будто бы я подумываю с тобой встречаться? Ты прекрасно знаешь, я тебе еще месяц назад сказала, что люблю другого, ты для меня только друг.

– Но ты со мной продолжала заниматься, и я подумал...

Начав достаточно самоуверенно, Дрю сник под моим тяжелым взглядом.

– Я продолжала с тобой заниматься, потому что считала своим другом, и хотела помочь, но не больше.

– Помочь? И только? Но мне казалось, тебе со мной весело.

Как же, - мрачно подумала я, - отпадно весело, особенно когда ты рассказываешь о кровавых охотах, в которых принимал участие, и о том, как выглядит кровь животных на руках, и еще о многих мерзостях связанных со смертью.

– Мы просто друзья. И то, - с ударением сказала я, - если ты перестанешь вести себя, как оскорбленный поклонник. Я не буду с тобой встречаться, пойми это.

Внезапно Дрю поймал меня за руку и угрожающе прохрипел:

– А если бы я был таким, как Калеб Гровер, тогда бы встречалась?

– Причем здесь Гровер? Я говорю о тебе!

Только я сказала эти слова, как рука Дрю стала угрожающе сжиматься на моем запястье. Я пробормотала ругательство, вне себя от боли и негодования, вырвав руку. Мне показалось, Дрю совсем сбрендил. Кажется, ему и самому пришла в голову та же мысль, он испугано покосился на красные полосы, оставленные его рукой на моем запястье, и лицо его перекосилось. Я заволновалась, как теперь объяснить неминуемые синяки родителям, а хуже всего, Калебу. Я начала бояться за жизнь Дрю. Калеб его просто в порошок сотрет. Хотя сейчас стоило думать не о его сохранности, а о своей злости.

– Ты что, спятил? Да что с тобой такое вообще! Больше никаких занятий вместе! Я не шучу, Дрю!

Я кинулась из класса прочь, и не хотела больше даже видеть его. Права была Бет, Дрю нужно остерегаться, кто знает, какие еще мысли могли бродить в его голове.

Вернувшись домой, я все никак не могла успокоиться. Мне почему-то стало страшно, когда я снова перебрала в памяти события этой ссоры, и теперь я могла с уверенностью утверждать, что Дрю болен. Его глаза горели неуправляемой силой, и я уже начала переживать, как же завтра мне выдержать физику с Дрю. Недолго думая, я схватила телефонную трубку, и набрала домашний номер телефона Оливье и Дрю.

К счастью, мне попалась Оливье.

– Мне нужно с тобой поговорить, - сходу заявила ей я.

– Да, конечно, - Оливье явно смутилась.
– Что-то на счет вечеринки для Бет?

Я чуть не расхохоталась. Оливье была так узколоба - ее тревожил лишь сегодняшний день. Интересно, как она отреагирует на мой вопрос?

– Скажи мне Оливье, что такое творится с Дрю? Он болен? Я имею в виду, психически.

– Кто тебе такое сказал?
– пусть тон Оливье не очень изменился, но я поняла, что она занервничала.

Неужели я права?
– испугалась я, а если так, тогда его болезнь многое сможет объяснить.

– Никто. Но он придумывает разный бред, постепенно начинает в него верить, и предъявляет мне странные претензии. А сегодня он сжал мою кисть до синяков, потому что я потребовала объяснений. Говорил какую-то ерунду про Гровера, будто бы будь Дрю таким, я бы выбрала его. Но я ему доходчиво объяснила, что люблю другого человека, к тому же, давно уже объяснила.

Оливье грубо выругалась.

– Я тебе расскажу, но при условии, что никто ничего не узнает.

– Нет, никто не узнает, при условии, что Дрю оставит меня в покое, - жестко отрезала я. Мне не хотелось говорить Оливье, как меня пугает ее братец.

– Да, конечно, понимаю,... думаю, родители сделают с этим что-то, просто раньше он не был таким агрессивным...
– Оливье пыталась увильнуть от ответа.

– Что с ним?!
– я безжалостно прекратила ее попытки.

– Шизофрения, - устало отозвалась Оливье, после минутного молчания.
– Дед тоже болел. Но у Дрю болезнь серьезнее, и, когда он перестает пить лекарства, вырывается наружу. Паранойя, связанная у него с тобой, тоже из-за шизофрении. Он иначе интерпретирует твои слова и действия, чем ты.

– Разве шизофрения не лечится? И почему он учится с нами, разве это не опасно?

– Опасно, если не пить таблетки.

– Но ты сказала, что таким, как теперь, он становится, когда не пьет их. Значит, как раз теперь он опасен, я правильно поняла?

Снова минутная тишина.

– Не переживай, я тебе обещаю, родители этим займутся.

– Знаешь Оливье, не думаю, что именно мне стоит переживать.

– Да, конечно, - сухо согласилась Оливье. И на этом мы распрощались.