– Не переживай, я шучу, - успокоил меня Калеб и добавил, - я буду ждать тебя после церкви. А теперь ложись спать. Люблю тебя.

– И я...
– сказала я уже в тишину трубки.

Я думала, что смогу обмыслить весь сегодняшний день, но головная боль просто убивала. Не раздумывая, я приняла снотворное, и когда возвращалась из ванны, еле переставляла ноги. Боль под давлением лекарств отступала, и я уже почти не ощущала сознаний Терцо и Самюель, сидящих внизу. Одеяло помогло мне скрыться от всего вокруг.

Глава 17. Перемены

Эмили Дикинсон

Когда бездумно ты бредешь по кругу

Не обвиняй в однообразии округу.

Упадку духа, есть всегда причина.

Безрадостна текущих дел лавина.

Бегом беги или плетись пешком,

Снабди себя веселым посошком,

Выдумывай другим чертоги и остроги,

Будь добродушным, или очень строгим -

Сегодня будет так же, как вчера!

Немного правил тут, но жесткая игра.

Твое сознание построило границы.

Не выроешь подкоп, не унесешься птицей.

Лишь чрезвычайность лазерным лучом

К свободе может стать тебе ключом.

Когда в отчаянии дойдешь до точки -

Увидишь путь доступный одиночке.

Меж рифов дней - твой Ангел проводник,

А ты - его примерный ученик.

(Елена Косцынич)

Несколько недель прошли, будто во сне, день за днем мы проводили вместе, и только ночи оставались одинокими для Калеба, но к моей величайшей радости, он не погружался в мир своей ночи. Картины его, конечно же, не утратили своей мрачности, присущей ему, но меня они уже не пугали незнакомыми лицами, с чужим прошлым. Прошлым Калеба, о котором я ничего не знала.

У нас появилась новая игра. За то, что я читала для него страницы из моего дневника, Калеб рассказывал мне год своей жизни. И, кажется, я должна была узнать его, но нет - он все еще оставался загадкой. Близкой и далекой, но моей звездой, неясно очерченной, и в то же время, дающей яркий свет.

Нам приходилось держаться на расстоянии в школе, делать вид, что мы не замечаем друг друга в столовой, что Бет интерпретировала, как очередную ссору.

– Вы так всю жизнь будете постоянными врагами?

– Врагами?
– я лишь насмешливо поднимала бровь, и, заметив этот очевидно калебовский жест, ограничивалась только улыбкой. Ее злило мое поведение, но о большем, она не решалась спросить. Ева молчала, и я смутно понимала, что она о чем-то догадывается. По крайней мере, она об этом не распространялась.

Мое время в школе теперь проходило очень быстро. Все мы думали, чтобы такое придумать на день рождения Бет, и так как Калеб тоже принимал в этом участие, мы могли проводить время вместе, наслаждаясь общением друг с другом, притом об этом никто не знал.

Но иногда я чувствовала какие-то дурные вибрации, источника которых не могла определить, бывает, мы ощущаем незримое приближение беды, когда ее дыхание уже прикасается к нам, но мы не готовы этому поверить. Так и я, скидывала все свои неприятные ощущения на волнение, нервы и беременность. И, конечно же, любовь!

Мы сидели за столом в столовой, как всегда в своей компании. Бет была специально отправлена мной по какому-то очень важному поручению, и теперь ни что не мешало нам решать наши вопросы.

Я не принимала активного участия во всем, так как Оливье целиком взяла на себя организацию. Мне нужно было только качать головой и поддакивать, то же самое делала и Ева. Мы время от времени насмешливо переглядывались, и этого хватало, чтобы не испортилось настроение. Размах Оливье был вплоть до приглашения каких-то заезжих певцов.

Также украдкой я разглядывала Калеба. Все в школе удивлялись отсутствию у него девушки уже продолжительное время и поэтому гуляли сплетни. Больше всех меня смешила Бет, она просто не могла поверить, что не в курсе того, что происходит у Калеба. Она, как и все, подозревала необычайную влюбленность Калеба в кого-то, кто просто не отвечает взаимностью, но любые расспросы заканчивались смехом со стороны Калеба, особенно если Бет начинала перечислять кандидаток на роль возлюбленной. Не знаю, радоваться мне или обижаться, но моего имени, так ни разу и не прозвучало. Ева подозрительно отводила глаза, значит, она догадывалась наверняка, решила я. Не страшно, Ева была менее словоохотлива, чем Бет, и умела держать язык за зубами.

Я так долго таращилась на Калеба, что пропустила тот момент, когда он это заметил. Калеб внезапно поднял голову, и наши взгляды встретились. Я почувствовала, что краснею, вспоминая о его горячих поцелуях, и спрятала глаза, боясь, что он поймет, о чем я думаю.

Теренс спросил его о чем-то и Калеб ответил настолько обычно и буднично, что от его голоса свело судорогой мою челюсть. Неужели он не чувствует того же, что и я? Я почти ощутила злость и неприязнь, пока мои глаза не уловили движение его руки, лежащей на столе подле меня. Его пальцы были так крепко сжаты в кулак, что кожа на костяшках побелела, еще более чем раньше, хотя мне казалось, она не может стать более бледной.