На заправке мы получили два пятака «Солнечных» и десятку «Долларов».

— Ну как, хорошо? — спросила Эбби.

— Нет. Половинки не сходятся.

Заправившись, мы поехали назад через город, миновали Мидтаунский туннель и выехали на Экспрессвэй, и в этот момент Эбби сказала:

— Нас преследуют, Чет.

Я оглянулся и увидел четыре пары фар позади нас. Из-за их слепящего света я не мог разглядеть ни одной из машин.

— Которая? — спросил я.

— Вторая сзади в левом ряду.

— Откуда ты знаешь, что он едет за нами?

— Он был позади нас, когда мы остановились перед светофором на Пятой авеню по дороге на заправку. А потом я опять увидела его позади нас в туннеле.

— Ты уверена, что это та же самая машина?

— Я разглядела бандитскую эмблему,— хмыкнула она.— Очень сексуально.

Я взглянул на нее и вдруг почувствовал, что эта девушка волнует меня гораздо больше, нежели любая машина, преследующая нас по ночному городу. Она покосилась на меня, усмехнулась и сказала:

— Я тебя разыгрываю, Чет.— И снова стала смотреть вперед.— Но это та же самая машина, я знаю.

Я опять обернулся назад. Машина держалась на неизменном расстоянии от нас.

— Я тебе кое о чем еще не говорил. Может, сейчас как раз подходящий момент.

И я рассказал ей о бандитах, приезжавших за мной прошлой ночью.

Она выслушала с большим интересом, ни разу меня не перебила, а когда я закончил, кивнула и сказала:

— Я тоже думала, что не они убили Томми. Просто не похоже, что это их рук дело. А то, что они тоже пытаются что-то узнать, только подтверждает мою мысль.

— Они думают, что это сделал тот тип, Соломон Наполи,— напомнил я.— И легавый, который ко мне приходил, тоже упоминал это имя.

— Нам надо будет выяснить, кто он,— сказала она.— А пока давай-ка оторвемся от этой машины, там, сзади.— И она нажала на газ.

На «доджи» теперь ставят гораздо более мощные двигатели, чем раньше. Мы рванули вперед, как герои какого-нибудь мультфильма, и понеслись по Экспрессвэй словно пуля, выпущенная из винтовки.

— Эй! — воскликнул я.— У нас в Нью-Йорке и полиция имеется.

— Они едут за нами?

Я посмотрел назад и увидел, что один автомобиль устремился за нами следом. Теперь он был чуть дальше от нас, чем прежде, но больше уже не отставал. К счастью, машин на дороге было мало, и мы неслись друг за другом, петляя между ними, как змея в большой спешке.

— Они еще здесь,— сказал я.

— Держись,— предупредила она.

Я взглянул на нее: она склонилась над рулем, сосредоточенная и напряженная. Я не мог и подумать, что она собирается свернуть на улицу, надвигающуюся на нас справа, но она это сделала, в последний момент крутанув руль, срезая угол на полной скорости.

Впереди на светофоре горел красный. Нигде поблизости не было видно машин. Эбби сняла с газа ногу и нажала на тормоз. Крутясь, мы выкатились на перекресток. Я до сих пор думаю, что все это удалось ей совершенно случайно.

Так или иначе, мы отмахали еще один квартал по совершенно пустой улице, что было очень удачно для всех, и затем, под визг покрышек, свернули еще раз направо. После этого мы оказались в квартале, где один к одному стояли темные, безмолвные и мрачные магазины с облупившимися фасадами. Примерно в середине квартала между двумя зданиями с правой стороны был проезд, и Эбби, совершив еще один невозможный поворот, воткнула туда «додж», со скрежетом затормозила в нескольких сантиметрах от полуразрушенных ворот старого гаража, заглушила двигатель, потушила фары.

Мы оба посмотрели назад и минуту спустя увидели, как мимо промелькнули огни, белые впереди и красные сзади.

— Ну вот,— с гордостью сказала Эбби и повернулась к рулю.

Я смотрел на нее, прижавшись спиной к двери.

— Эбби,— произнес я.— Ты добилась редкого достижения. Ты вела автомобиль так, что привела в ужас нью-йоркского таксиста.

В машине было темно, но я разглядел ее улыбку.

— Мы удрали, разве не так? — с торжеством сказала она.

— Удрали,— согласился я.— Но я уже почти захотел, чтобы меня поймали.

— Ну и зря.

Что-то в ее голосе заставило меня насторожиться.

— Что ты этим хочешь сказать?

— Кто это еще мог быть,— ответила она,— как не те люди, которые приходили за тобой прошлой ночью? И если они снова ищут тебя, это может означать только одно.

— Что же?

— В конце концов они все-таки решили, что ты виновен в смерти Томми.

— Черта с два. В этом нет никакого смысла.

— Даже я какое-то время думала, что ты виновен,— возразила она.— А зачем тогда они снова вернулись за тобой? Зачем они за тобой следят?