– Арест? Не знаю, поможет ли он. Да и за что ее арестовывать?

– А вам известно, что копия завещания графини хранилась в том самом будуаре, где вы накануне беседовали с Федорцовой? – жестко спросил Ковалев. – Не заметили там в углу бюро?

Катенька недоверчиво покачала головой.

– Как полагаете, могла Федорцова специально разыграть истерику, чтобы остаться в комнате одной? – с той же интонацией продолжил Ковалев.

– Могла, – честно ответила Катенька.

– А что из этого следует? Как вы полагаете? – он смотрел на Катеньку с прищуром.

– Полагаю, – ответила Катерина Дмитриевна, – если она замешана во всем этом так, как вы предполагаете, то, скорее всего, она не станет задерживаться в Москве, – и добавила про себя: «В таком случае вам нечего здесь рассиживаться, господин Ковалев».

– Ну, на этот счет можете не волноваться, – ответил Сергей Юрьевич, будто прочитав ее мысли. – Я оставил в «Англии» агентов, так что m-le Федорцова под надежным присмотром. Она, кстати, не покидала номер накануне ночью, из этого следует, что у нее есть сообщник.

– Но вы не сказали, как умер нотариус, – поправила его Катенька.

– Он неудачно упал с лестницы. В собственном доме. Перелом основания черепа. Прислуга говорит, что вечером он получил записку, затем отправил слуг и домочадцев спать и сообщил, что ночью к нему придет клиент, которому он откроет дверь сам. Его контора располагается на втором этаже в том же доме, вход отдельный. Около полуночи он отправился к себе в контору, а через два часа его жена разволновалась и отправила служанку за супругом. Служанка обнаружила несчастного перед лестницей. К этому моменту он был мертв по крайней мере часа полтора. В конторе же был устроен настоящий кавардак.

– Записки, конечно, не нашли? – уточнила Катенька.

– Конечно, нет, – ухмыльнулся Ковалев.

– Вы ничего не узнали относительно некоего Штайница? – спросила Катенька.

– Нет, что это за личность, нам пока не известно, – не без сожаления вздохнул Ковалев. – Полагаете, это он? Вполне вероятно. Но как его найти?

– Вам, конечно, известно, что в ночь отравления графини Федорцова и Штайниц якобы были в «Яре»? – спросила Катенька.

– Не «якобы», Катерина Дмитриевна, – поправил ее Ковалев. – Они действительно там были. Их очень хорошо запомнили. Прибыли они в ресторан в одиннадцать десять, что вполне соответствует показаниям прислуги, а уехали оттуда в половине третьего.

Катенька, конечно, удивилась такой результативности, но задала еще один вопрос:

– А бутылка «шато-икему»? О ней вам что-нибудь известно?

– К сожалению, ничего, – вздохнул Ковалев. – В Москве ежедневно продаются сотни бутылок этого вина, невозможно установить, откуда она. И потом, согласитесь, она вполне могла быть куплена накануне. Ведь туда еще следовало подмешать яд. Нужно это суметь сделать так, чтобы никто не догадался, что бутылка закупорена вторично.

– Да, – задумчиво произнесла Катенька. – Но что же вы хотите от меня?

– У вас ведь был какой-то план, Катерина Дмитриевна? Я не ошибся? – Катя промолчала. – В любом случае, у меня к вам просьба. Не могли бы вы встретиться с этой самой Федорцовой? Полагаю, с вами она будет откровеннее, нежели, скажем, со мной. Только, пожалуйста, ни в коем случае не говорите ей о том, что вам что-либо известно о нотариусе. Вы согласны?

Катя на минуту задумалась. Просьба Ковалева ей, конечно, льстила, с другой стороны, не хотелось чувствовать, что тебя используют. Впрочем, разве не таков был и ее план? Если уж расследование теперь будет вести этот человек, то почему бы ему не помочь? Тем более если очень хочется самой это сделать? Катя вздохнула и согласно кивнула в ответ. Ковалев сверкнул глазами и довольно улыбнулся.

– Вы оказываете мне неоценимую услугу, Катерина Дмитриевна.

– Не обгоняйте события, – улыбнулась она. – Не факт, что мне что-то удастся узнать.

– Я в вас верю, Катерина Дмитриевна, – вполне серьезно ответил на это сыщик.

Катенька договорилась с Ковалевым, что поедет к Федорцовой сразу же после поздней обедни. Сергей Юрьевич ничуть не возражал и даже обещал предупредить агентов о ее визите. Они договорились после встретиться и все обсудить.

К началу церковной службы Катенька, конечно, запоздала, но все же исповедовалась. Священник, отец Владимир, знавший довольно хорошо и Катеньку, и ее супруга, очень внимательно выслушал все, что Катя ему рассказала, и посоветовал все-таки объясниться с мужем. И даже дал свое благословение, а после велел прийти и рассказать, чем разговор окончился. Насчет расследования промолчал, видимо, немного растерялся – не каждый день прихожанки говорят, что участвуют в такого рода делах. Однако после службы, когда Катя уже собиралась уходить из церкви, отец Владимир остановил ее и сказал: