– Катя! Катя! Скажи, что это неправда! Он ни в чем не виноват! Он ни в чем не виноват!

– Тише, тише моя милая, – погладила подругу по спутанным волосам Катенька и осторожно повела в спальню.

Она закрыла за собой дверь, бережно уложила Варю на смятую постель, устроилась рядом, потому что Варя никак не желала отпускать ее от себя, крепко прижимая к себе и всхлипывая. Не скоро, но все же, утомившись от рыданий, Варя уснула.

Катя осторожно освободилась от ее рук, прикрыла бледную и заплаканную Вареньку одеялом и вышла в комнату. Ольшанского увезли и даже залитый кровью ковер свернули и куда-то спрятали. Полицейские, окончив, видимо, свои дела, тоже удалились. В комнате был только один Ковалев, сидящий в кресле с самым задумчивым видом и курящий сигару.

– Ну, что она? Уснула? – спросил он Катеньку.

– Да, – устало ответила Катя и села в другое кресло. – А который час?

– Половина одиннадцатого, – Сергей Юрьевич кивнул на стоящие на полке дешевые часы. – Будете коньяк? – он показал ей плоскую фляжку. – Помогает успокоиться.

Катя помедлила, а потом кивнула. Ковалев налил в маленькую крышку темной жидкости и протянул Кате. Она выпила, поморщилась, почувствовала, как внутри обожгло, выдохнула и вернула крышку.

– Ну, что же, Катерина Дмитриевна, – Ковалев плеснул себе и поднял. – За закрытое дело?

Катя промолчала. Он выпил и закрутил фляжку.

– Знаете, я с ней останусь, – сказала через какое-то время Катя. – Ей надо отдохнуть. А вы поезжайте. Будет лучше, если она не застанет вас здесь. Я уж ей сама все расскажу, как сумею.

Сергей Юрьевич задержал взгляд на ее лице, но кивнул согласно:

– Вы правы, так будет лучше. Поеду, к утру в Москве уже буду, – но он даже не сделал попытки встать.

– Я записку мужу напишу, – вымолвила Катя. – Вы не завезете?

– Отчего же? – Ковалев погладил подбородок. – Завезу.

– Хорошо, я сейчас. – Катя огляделась в поисках бумаги и увидела на стоящем в углу столе письменный прибор.

Она подошла и села. На столе лежала тонкая пачка почтовой бумаги, Катя взяла один из листков и наскоро набросала:

«Никита! Я сейчас вместе с Варей в гостиничном номере, в городке с названием Т-ск, это по тверской дороге. Все позади. Будет лучше, если ты приедешь за нами. Только, пожалуйста, один. Буду тебя ждать, твоя Катя».

Катя свернула подула на лист и свернула его. Ковалев внимательно наблюдал за ней из своего кресла. Катя подошла к нему и отдала записку.

– Так я могу быть в вас уверена?

– Разве я давал вам повод во мне сомневаться? – он принял записку и посмотрел на Катю как-то даже и откровенно.

– Нет, – ответила она, заставив себя улыбнуться. – Надеюсь, что и впредь не дадите.

– Уверяю, что даже не собираюсь этого делать, – Сергей Юрьевич расслабился и с удовольствием смотрел на Катю.

– Что же, вы едете? – с легкой улыбкой спросила она.

– Что же, вы остаетесь? – с той же интонацией спросил он.

– Остаюсь, – подтвердила она, выдерживая его взгляд.

– Долг требует? – чуть насмешливо уточнил Ковалев и, взяв ее ладонь, погладил своими длинными сильными пальцами.

«Нет, нет, нет, – подумала она. – Нет, Сергей Юрьевич, нет. Этого больше не будет! Я не допущу!» И она улыбнулась, почувствовав вдруг свою над ним власть.

– Долг всегда требует, – Катя смотрела на него сверху вниз.

– Неужели всегда?

– Неужели, – подтвердила она.

– И что же? Я могу хотя бы надеяться?

– Надеяться? – Катя помолчала и, сама не понимая зачем, ответила: – Надеяться можете.

Какое-то мгновение они еще смотрели друг другу в глаза, потом из спальни послышался слабый шум, Катя встрепенулась, глянула в том направлении и прошептала:

– А сейчас уходите! Она не должна вас видеть!

Катя освободила свою руку из его горячей ладони и поспешила в спальню. Варя проснулась, она стояла у окна, прижавшись лбом к холодному стеклу.

– Варенька? – Катя подошла к подруге и погладила ее плечо. – Отчего ты проснулась? Зачем встала? Пойдем в постель, ты простудишься.

– Катя, – глухо проговорила Варя, – ты мне скажи, мне это не приснилось? Нет?

– Нет, – вздохнула Катерина Дмитриевна. – К сожалению, не приснилось.

– Значит, его… – Варя сглотнула, – больше нет?

– Нет, – тихо подтвердила Катенька.

– Катя, – Варя, очевидно сделала над собой усилие, но все-таки продолжила, – а ты меня не презираешь?

– Глупая моя, – с нежностью промолвила Катерина Дмитриевна и повернула Варю к себе, чтобы обнять. – Я люблю тебя, я ни минуты тебя не переставала любить. И я ни минуты тебя не презирала.