— Отставить контролера! Это всего лишь означает, что мы добрались до места, — распорядился атаман. — Идем наперехват! Ну, быстрее!

И они быстрым шагом двинулись к новой цели. Последним тащился хмурый осунувшийся Ротор. Он чувствовал себя довольно скверно, хотя и старался не показывать виду. Ранка, оставшаяся от гвоздя, полученная в том поселке, где погиб Блоха в битве с зомби, воспалилась, сочась гноем. Должно быть, какая–то инфекция проникла, и ни мазь, ни пластырь, ни даже инъекция антибиотика не помогали. Время от времени боль «выстреливала» по нерву в руку, а уж повернуть голову становилось просто настоящей мукой. Как бы заражения крови не было… А то ведь сдохнешь, и ни один лечебный артефакт не поможет!

…Им повезло.

Достигнув опушки рощицы, они успели разглядеть две фигурки, мелькнувшие за спичечным коробком танка и скрывшиеся в проеме стены.

— Быстрее, быстрее, — подгонял подчиненных Шторм. — Не дай Монолит — упустим…

Вскоре они уже стояли в подземелье, а главарь удовлетворенно созерцал отметки на сканере. Вот они, красавчики… Никуда не делись и никуда теперь уже не денутся… Мало кто уходил от загоняющего добычу Шторма — и этим тоже не судьба!

— Командир, ты глянь, какая хреновина, — прогуделсбоку от него Тягач.

Шторм обернулся в сторону заглянувшего в один из боковых проходов подчиненного.

— Ну чего у тебя там? — недовольно бросил он. На носу был самый важный момент операции, а ребята, не иначе, собрались заняться изучением руин!

— Да посмотри, дело–то не простое!

Заглянув через массивное плечо гранатометчика, Шторм присвистнул. Да, зрелище нерядовое. В низком подземелье, подсвеченном пробивавшимися сверху через щели и проломы лучами дневного света, глазам его предстала самая настоящая бойня.

Растерзанные тела псов и кабанов, валявшиеся по углам, уже высохшие и истлевшие, это, положим, ничего особенного. А вот в середине…

Он даже не сразу понял, что это такое, тем более тварь эту он живьем не встречал ни разу, а видел несколько раз в жизни, да и то в основном на экране. А в натуральном виде, слава Сатане, наблюдал лишь дважды. Один раз на старом минном поле у брошенного блокпоста; и еще один до того, как вообще вступил на кривую дорожку, в Киевском биологическом музее — замороженную внутри специальной витрины–холодильника. (Был там в свое время целый зал, посвященный чернобыльским мутантам, пока не прикрыли музей во имя экономии.)

И вот теперь он с нехорошим чувством созерцал разодранную почти пополам химеру. Ибо не знал, кто мог сотворить подобное с самым, пожалуй, сильным из «детей Зоны».

Достаточно сказать, что изучить ее в, так сказать, естественных условиях толком не удалось никому, зато на счету химер было ни много ни мало два профессора и изрядное число менее солидных ученых, погибших при этих попытках.

Говорили, что эти кошкоиды, выходя на охоту, убивают все, что движется, причем не для того, чтобы съесть, а словно играя. Никто не видел их логовищ, не находил детенышей, хотя были среди них и самцы, и самки, не наблюдал брачных игр, и даже молодняк не попадался на мушку тем немногим, кому посчастливилось убить данную тварь. Шторм лично знал случаи, когда команды в пять–шесть человек опытных бойцов вырезались химерой подчистую, пару раз им даже удавалось уничтожить мотопатрули на бронетехнике — запрыгнув в открытый люк бээмпэшек. Поговаривали даже, что жуткое создание приходит из иных миров через какие–то коридоры–дромосы или порталы в центре Зоны.

И вот теперь этот живой кошмар лежал прямо у него перед носом, что называется, порванный как тряпка. Причем выглядело это создание, сочетающее черты льва и гигантской обезьяны, как совсем не страшная карикатурная игрушка, выброшенная капризным ребенком…

И холодок пробежал у матерого бандита по спине — при одной мысли, что тот (или то), кто сделал это, может оказаться поблизости.

Но этого было мало — тут же валялся изломанный, изуродованный псевдогигант. Было похоже, будто бы кто–то схватил этого великана и сжал, как ком пластилина, в ладони. А вот еще один — сплющенное туловище, переломанный в основании ящеричий хвост, торчащий, как у диплодока, и изломанные руконоги — будто бы животное кто–то точно так же сжал и упорно колотил башкой об пол.

Шторм потряс головой, подавляя страх. Может, монстры просто угодили в аномалию, потом благополучно исчезнувшую?

Но он не мог припомнить аномалию, что таким образом обработала бы живую плоть.

— Ладно! — повысил он голос. — Мы тут не любоваться зверюшками пришли. Давай вперед — за нашими Друзьями.

И первый двинулся дальше, вглядываясь в высвечивающийся на экране сканера пунктир пройденного их мишенями пути.

Спустя короткое время они стояли перед широко раскрытой ржавой дверью, возле которой отпечатались еще совсем свежие следы рифленых подошв.

— Ну, с Богом или с кем там! — усмехнувшись, скомандовал Шторм и первым перешагнул высокий порог…

Кондор и Игорь медленно шли по обширному подземному залу. По обеим сторонам зала вытянулись дверные проемы. Размеры боковых секций не уступали размерам основного зала: каждое с небольшой заводской цех и высотой по три–четыре метра. Причем в дальних стенах помещений тоже были двери, ведущие в глубину подземелий. На иных дверях были мощные стальные ворота, к которым вели рельсы наподобие трамвайных. Многочисленные рельсовые дорожки соединялись воедино прямым путем, проходившим по центру зала и упиравшимся в противоположный его конец.