За спиной послышался шелест шелка; обернувшись, он увидел высокую, стройную женщину в костюме мужского покроя кротового цвета, безупречно оттенявшем ее гладкие, коротко стриженные волосы. Лицо, улыбающееся ему, не было красивым, но тонкое, умное выражение делало его необычайно привлекательным. Почти всегда женщинам, которых знал Стивен, не нравилось их тело или какая-то его часть, но этого нельзя было бы сказать о стоявшей перед ним женщине. Она излучала уверенность в себе. Эта женщина привыкла быть объектом внимания, и ей, судя по всему, это доставляло удовольствие.

– Здравствуйте, я – Джозефина Квинн. – Рукопожатие было напористым, почти мужским, в ее манерах не было ни тени кокетства. – Спасибо за визит. Давайте я покажу вам все. Мы сможем поговорить за ланчем.

Стивен поставил портфель и кивнул, признав про себя, что ему действительно интересно осмотреть жилище Джозефины Квинн. О Ричмонде пока не было сказано ни слова. Понятно, кто лидирует в этом партнерстве.

Джозефина провела его через лужайку к зданию из стекла и кирпича, которое он разглядывал некоторое время назад. Входная дверь вела в центральный застекленный портик, с куполом, взмывающим вверх, от него вкруговую расходились крылья дома, в которых располагались офисы. Она открыла дверь в левое крыло и пропустила его вперед.

– Вам, наверно, интересно, почему наш офис в Винчестере, за пределами Лондона? Это ведь можно назвать коммерческим самоубийством. – Стивен улыбнулся. Именно это и удивило его больше всего. – Я поняла в какой-то момент, что мне необходимо жить и работать в одном и том же месте, быть частью небольшой коммуны, объединенной общей целью. И нам удалось это организовать здесь. Мы привлекли рабочих из ближайших мест и создали им хорошие условия. Так что люди держатся за свои места. Большинство из тех, кого вы увидите сегодня, работают здесь со дня основания фирмы.

Они вошли в маленькую лабораторию, где в белых халатах, по большей части – женщины, тестировали различные виды аэрозолей.

– Привет, Мери, как дела?

– Отлично, Джозефина, мы почти закончили со спреем для новых духов.

Джозефина вывела его из лаборатории.

– Как видите, мы называем друг друга исключительно по имени. Возможно, это удивит вас. У нас нет традиционной структуры менеджмента, никаких титулов, никакого нажима. Мы обращаемся с подчиненными как со взрослыми, самостоятельными людьми, а не как с непослушными детьми, которые работают, только если им угрожать наказанием. Отделы более или менее автономны, у каждого свой бюджет. У нас нет финансового отдела. – Она улыбнулась, заметив его замешательство. – Мы близки к тому, чтобы позволить каждому установить размеры своей зарплаты при условии, что отдел приносит прибыль, конечно.

– Это напоминает девятнадцатый век, промышленников с их идеальными городами.

Джозефина провела его в другое крыло.

– Да, немного. Но мы не заставляем наших рабочих ходить на вечерние курсы и проводить воскресенья в церкви. – Стивен засмеялся. – Вы знаете, это работает! Наша прибыль значительно возросла с тех пор, как мы внедрили систему.

Она показывала ему отдел за отделом. Ему никогда не приходилось слышать о подобном бизнесе. Трудно поверить в то, что рассказывала ему Джозефина. Но, как-никак, доказательство у него в портфеле. «Ричмонд и Квинн» действительно весьма процветающая международная компания.

Она закончила экскурсию и вывела его из здания. Стивена охватило радостное волнение. Он устал работать в индустрии, где полно автократов, считающих всех людей дерьмом только потому, что их карманы не набиты деньгами, а здесь, кажется, опровергаются все их принципы.

Когда они медленно шли под ярким майским солнцем, Стивен заметил девушку, прислонившуюся к стене.

Она ела сэндвич. Он улыбнулся, глядя на эту мирную картину, и помахал девушке рукой. Но, едва заметив их, она поспешно спрятала сэндвич за спину, на лице – выражение панического страха.

Стивен украдкой взглянул на Джозефину. Итак, «Ричмонд и Квинн», оказывается, не такой уж демократический рай. По поведению девушки было ясно, что Джозефина в своем образцовом мирке вызывала у подчиненных страх и лакейскую покорность.

Вернувшись в дом, Стивен обнаружил, что пытается подыскать ключ к этой женщине и к ее личной жизни. Но не находил ничего, что могло бы просветить его на этот счет. Один только безупречный вкус, насколько видит глаз. Конечно, никаких признаков семейной жизни. Стивен вспомнил свой дом, обжитой, запущенный, с незаконченной отделкой, потому что им вечно не хватало денег или времени на ремонт. Длинное пальто Элли, свисающее с перил всегда, даже летом, как реликт, оставленный русскими белогвардейцами. Плавки и полотенце Люка, сохнущие на батарее в прихожей. Он попытался представить себе, что чувствуешь, живя в тишине этого дома... Если постараться, можно привыкнуть.

– Пойдемте завтракать, – услышал он.

Стивен кивнул, и Джозефина провела его в солнечную столовую, светло-желтую, с круглым столом, накрытым на троих. Кажется, сейчас придется познакомиться с неуловимым Хьюго Ричмондом.

Их ждал холодный ланч из морепродуктов и нескольких видов хлеба. Стивен не мог удержаться, чтобы не потрогать хлеб. Еще теплый. Скорее всего, это не Хьюго провел все утро на кухне по локоть в муке, а невидимые слуги испекли его.

К его удивлению, Джозефина налила им обоим по бокалу вина. А он чуть было не принял ее за блюстителя железной дисциплины – «только минералка за завтраком». Когда она уже собиралась поставить бутылку на стол, к ним присоединился мужчина лет сорока, одетый в синий костюм и рубашку без воротника. Он разговаривал с кем-то по мобильнику.