Стоило Марку назваться и объяснить, зачем он приехал, владелец ломбарда, иммигрант из Вьетнама, тут же вынес подсвечники, желая продемонстрировать уважение к законам своей новой родины.

Хэлли в ужасе смотрела на подсвечники.

– Боже мой! Он продает их! – выдохнула она.

– Кто? – задал вопрос Марк.

Прошла какая-то доля секунды, прежде чем она ответила:

– Тот, кто обокрал музей.

Этого мгновения было достаточно, чтобы подтвердить подозрение Марка – Хэлли знает, кто совершил ограбление. У Марка заныло сердце.

– Ну конечно, он их продает, – ядовито сказал он. – Поэтому люди и крадут ценные вещи, чтобы их потом продать. Чему ты удивляешься?

– Ну... я думаю, что просто со мной такого еще никогда не случалось.

Еще одна неудачная ложь. Еще одна попытка скрыть то, о чем ей не следовало говорить. Она запутывалась все больше и больше. Что ему надо было сделать – так это арестовать ее для допроса. Только пусть допрашивает ее кто-нибудь другой. У него не хватит на это сил, он не сможет быть объективным. Марк понимал, что его чувства втянуты в эту игру, и злился на себя за это.

Он повернулся к владельцу магазина.

– Кто принес это?

На превосходном английском вьетнамец объяснил, что к нему приходил молодцеватого вида человек, худой, бородатый. На голове у него была бейсболка, то ли синего, то ли черного цвета. Мужчина сказал хозяину, что эти подсвечники принадлежат его семье уже очень давно, и не было причины усомниться в его словах. Только позже, просмотрев список похищенных ценностей, он понял, что это за вещи. Все это случилось во вторник.

Когда Марк спросил его, не запомнил ли он еще чего-нибудь, владелец ломбарда задумался.

– Единственное, что припоминаю – это шум машины. Когда этот парень ушел, я услышал, как заводится фургон или маленький грузовик. Не уверен, что он принадлежит именно ему. Может, это был кто-то другой. – Вьетнамец пожал плечами.

Все это время Марк наблюдал краем глаза за Хэлли и ее реакцией. Она с грустью смотрела на подсвечники.

– Не знаешь никаких худых бородатых ребят? – спросил он.

От его вопроса она слегка вздрогнула, подняла на него глаза и сказала с горькой усмешкой:

– Около сотни. Это же северная Калифорния.

– И чтобы у него был фургон.

– Возможно, но мне что-то ничего не приходит на ум, – она покачала головой и добавила: – сейчас, по крайней мере.

На этот раз она говорила правду, Марк мог поклясться. Но что еще она скрывает от него?

Хэлли мысленно рассматривала различные варианты, пытаясь найти истину. Как Трейси могла так поступить? Это же семейная ценность, реликвия, вещи, которых нельзя продавать! Хэлли никогда бы не подумала, что Трейси способна на такое злодеяние.

Марк забрал подсвечники и решительными шагами направился к машине. Хэлли пришлось поторопиться, чтобы успеть за ним. У машины Марк остановился и круто развернулся.

– Черт побери! – рявкнул он, в глазах вспыхнула ярость. – Немедленно скажи мне, что ты знаешь обо всем этом!

Гнев в его голосе заставил ее отойти на шаг.

– Ничего, – солгала Хэлли и в очередной раз прокляла себя за ложь.

Свободной рукой Марк схватил ее за плечо и довольно сильно сдавил его.

– Прекрати это, Хэлли, – прошипел он сквозь зубы. – Ты думаешь, я не вижу, что происходит?

Вырвавшись, Хэлли потерла плечо и посмотрела на Марка. В его глазах было отчаяние. Как и в прошлый раз, Хэлли видела, каких усилий ему стоило справиться с вспышкой гнева, но ему это удалось. И хотя она была расстроена, все же не могла не восхититься его самообладанием.

Он подошел к пассажирской дверце и распахнул ее.

– Забирайся.

Хэлли чувствовала себя нашкодившим ребенком. Когда они оба уселись в машину, Марк, не заводя мотор, повернулся к ней. Одна его рука лежала на руле.

– Скажи же, что ты скрываешь.

Хэлли молчала.

– Я спрашиваю, потому что переживаю за тебя, разве ты не понимаешь? И если говорить по совести, мне уже давно надо было арестовать тебя для допроса.

При этих словах Хэлли не смогла сдержать изумление.

– Что?!

– Очевидно, что ты связана с этим делом. Но как? Начнем с того, что ты сама могла спланировать ограбление.

Хэлли возмутилась.

– Я не имею с этим ничего общего! – негодующе воскликнула она. – Как ты мог такое подумать!