– Сегодня? Когда?.. Боже мой, я совсем забыла.

– Значит, хорошо, что я заговорил об этом. Ведь в приглашении было сказано, что ты – одна из организаторов.

– Это не совсем так. Я на самом деле ничего не делаю. Моя задача в том, чтобы явиться. Организаторами считаются все потомки семей-основателей. Придешь?

– Чтобы я пропустил сто двадцатый юбилей в честь образования города Промис? Да никогда в жизни! Пообещай, что ты станцуешь со мной танец-другой.

Его предложение немного смутило ее. Но было очень приятно.

– Да, конечно. Хорошо. Увидимся. Спасибо еще раз, – сказала она, махнула на прощание рукой и скрылась в доме.

Телефон надрывался на столике. Хэлли схватила трубку.

– Алло?

– Хэлли?

– Трейси?! С тобой все в порядке?

В трубке раздались громкие рыдания, но Трейси удалось-таки сказать «да».

В изнеможении Хэлли опустилась в кресло, пытаясь взять себя в руки и утихомирить разыгравшиеся противоречивые чувства – гнев и облегчение.

– Я так за тебя волновалась. Где ты? Что случилось?

– Все нормально, – всхлипывая, ответила Трейси, – но я так глупо вела себя.

– Значит, ты все-таки причастна ко всей этой истории с ограблением?

– Нет. То есть, не совсем. Только частично. Понимаешь, – снова всхлипнула она, – я рассказала этому парню про деньги, и про то, как я хочу их получить, и про то, как злюсь на тебя, что ты мне не даешь этих денег. А он спросил: «Почему бы нам не взять кое-что, чтобы преподать урок твоей сестре?» И тогда это показалось мне неплохой идеей.

У Хэлли заныло сердце. Это показалось хорошей идеей? Причинить ей боль, испугать и так расстроить?

Трейси, словно читая ее мысли, робко добавила:

– Но я была неправа. Мне так жаль, Хэлли. Я не знаю, что нашло на меня, мне просто было так гадко, что ты обращаешься со мной как с маленьким ребенком, который не может сам распоряжаться своими деньгами.

– И тогда ты решила совершить какой-нибудь по-настоящему взрослый, зрелый поступок ограбить музей собственной семьи.

– О, Хэлли, – в трубке снова раздались рыдания, – я себя ненавижу!

Обычно, когда Трейси корила себя за то, что сделала, Хэлли принимала на себя роль утешителя и успокаивала сестру. Но не сейчас. Ее чувства были слишком глубоко уязвлены, чтобы играть роль всепрощающей кузины. Вздохнув, Хэлли откинулась на спинку кресла.

– По крайней мере, ты жива-здорова. Но кто этот твой сообщник?

– Да так, один парень, – загадочно ответила Трейси.

– Что значит «один парень»? Ты его не знаешь? Познакомилась в баре?

– Нет, нет, конечно же, нет. Он мой... был моим... в общем, он мой приятель.

– А как его зовут?

– Не думаю, что это так важно. В любом случае, все будет в порядке, я обещаю. Мы вернем все, что взяли.

– Ты уверена?

– Абсолютно, – с жаром заверила ее Трейси.

– Сегодня, например, подсвечник кузена Фэя был найден в Санта-Круз.

– Такого больше не повторится, я обещаю.

Трейси и ее вечные обещания! Хэлли знала, что ей нельзя доверять. Сейчас она обещает, а через минуту забывает о данном слове.

– Когда вы все вернете?

– Правда же, скоро. Не переживай, ладно? – И на этих словах повесила трубку.

Хэлли тут же нажала кнопку, чтобы соединиться снова с только что отключенным номером, но телефон, с которого звонила Трейси, был заблокирован.

Хорошенькое дело, думала Хэлли. Она понятия не имеет, где сейчас ее сестра, когда в музей будет возвращено все имущество, но переживать ей при этом не положено. Хэлли только и могла, что покачать головой, думая о безответственности Трейси, отсутствии уважения и сострадания к чувствам других людей.

Но, повторила себе Хэлли, ее кузина жива, а не лежит где-нибудь в канаве мертвая. Трейси еще нужно вырасти и многое понять.

Приготовления к торжествам произвели на Марка большое впечатление. Поляна Любви – большая, зеленая, окруженная деревьями, глубоко вдающаяся в залив и носящая слишком дерзкое название для городка с такими консервативными корнями – была переоборудована в эстраду. Над деревьями натянули навесы. На траве, еще мокрой от утреннего ливня, сделали настил из досок и фанеры. Одну сторону этого «дома» занимал огромный стол с различными закусками, в углу устроили бар, а в противоположном углу играл хиты рок-н-ролла маленький ансамбль. Место, отведенное для танцев, было окружено столами, на которых горели свечи.