Рассекая небесные просторы, самолет летел над бухтой Сан-Диего, делая виражи и повороты над Тори-Пайнз. Эмбер хотелось, чтобы это никогда не кончалось, но вскоре Финн снова заговорил:

— Готова лететь обратно?

— Нет, — призналась она. — Но, видимо, придется.

Минут через пять они приземлились и подрулили к ангару, стоящему в дальнем конце частного аэродрома. Финн выбрался из самолета первым и, прежде чем спрыгнуть на землю, встал на приступку крыла.

Вслед за ним выбралась Эмбер. Она не сразу встала на приступку, а, выпрямившись, провела кончиками пальцев по нервюрам и заднему фронту крыла. Чтобы удержать равновесие, она ухватилась за стойку, потом взяла протянутую руку Финна и спрыгнула на поросшую травой взлетно-посадочную полосу.

— Это было здорово, — сказала она. — Можно будет еще полетать?

— Ну что, ребята, повеселились?

К ним размашистыми шагами направлялся Том, владелец биплана.

— Потрясающе! — откликнулась Эмбер. — Сколько лет машине?

— Построена в двадцать седьмом, — ответил тот. — В том же месяце, когда Линдберг пересек Атлантику [13] . У Финна здесь целый бортовой журнал полетных часов на этой чудесной старой птичке.

— Значит, вы давно знакомы? — спросила Эмбер.

Судя по всему, у этих двоих были довольно близкие отношения. Когда Финн подъехал на машине к ангару, ему понадобилось лишь просунуть голову в дверь и сообщить старшему товарищу, что хочет полетать. Том и бровью не повел.

— Я знал этого парнишку, еще когда он был в пеленках, — сказал Том. — Мы с его отцом вместе летали на вертолетах в Корее. Мы даже купили списанный вертолет «белл» и приспособили его для туристических полетов, но потом решили, что бипланы более привлекательны. Этот мы купили в восемьдесят восьмом и к девяносто второму полностью восстановили. Осталось всего около пятидесяти «трэвел эйр», пригодных к полетам, и это один из них. — Он взглянул на Финна. — Твой отец успел полетать на нем три года, пока его не скрутил рак.

Финн кивнул:

— И он получал удовольствие от каждого мгновения.

— Я выкупил половину Энтони, когда у него стали накапливаться медицинские счета, — объяснил Том. Потом похлопал Финна по плечу. — Этот самолет вернется в семью Тигов. Своих детей у меня нет.

— Ерунда, — возразил Финн. — У тебя есть я. Хоть мы и не состоим в кровном родстве, я твое сущее наказание, и ты это знаешь.

Том рассмеялся.

— Недалеко от истины. — Он повернулся к Эмбер. — А как вам, молодая леди? Понравилось или нет?

— Понравилось, — ответила Эмбер, пытаясь припомнить, когда ее в последний раз называли «молодой леди».

— Ну, тогда с вами все в порядке.

— Спасибо, — сказала Эмбер, обнаружив, что говорит искренне. — Для меня это очень важно.

Еще минут сорок они проболтали с Томом, и все это время Финн расхаживал перед обшарпанным письменным столом. Он пребывал в растрепанных чувствах: одна его половина хотела как можно скорее остаться с Эмбер наедине, а другая желала похвастаться ею перед человеком, заменившим ему отца.

Он был знаком с ней совсем недолго, но эта женщина успела его околдовать.

— Через полчаса сядет солнце, — сказал Том. — Не хотите немного подождать и снова подняться в воздух?

Финн покачал головой. Никто не спорит, медленно опускающееся в Тихий океан солнце — это поистине захватывающее зрелище, но ему хотелось не только зрелищ. Он мечтал снова заключить Эмбер в объятия, а это было бы невозможно, окажись она впереди него в кабине самолета, отделенная от него перегородкой так же надежно, как расстоянием в несколько миль.

— Я думаю, мы полюбуемся закатом с земли, — сказал он, взяв Эмбер за руку и с радостью почувствовав ответное пожатие. — Ты согласна?

Ее теплая искренняя улыбка привела его в состояние блаженства.

— Учитывая то, насколько я потрясена ходом нашего свидания до этого момента, — сказала она, — не думаю, что вторично смогу разгадать твои планы.

— Ты не разочаруешься, — пообещал он, от души надеясь, что так и будет.

Они попрощались с Томом и четверть часа спустя уже ехали обратно по прибрежной автотрассе. Между ними воцарилось уютное молчание, нарушаемое лишь негромкой музыкой «Лед Зеппелин», передаваемой радиостанцией классического рока.