— Вам ничего не нужно играть. Ведите себя так, как всегда.

Папанина и его отряд отзывали в Симферополь. Времени на прощание не было. На короткое время собрались в кабинете у Кожемякина.

— Жаль, не увижу, чем закончится ваша пьеса, — с грустью сказал Папанин.

— Мы тебе потом все доложим, — пообещал Кожемякин.

Кольцова огорчило это известие. Расставаться с Красильниковым не входило в его планы. Хотел запросить Фрунзе, чтобы Красильникова передали в его распоряжение, но не успел. Вернее, не подумал об этом сразу же после встречи. Не отказал бы.

Кольцов подсел к Папанину.

— Так понимаю, кончается твоя боевая жизнь, Ваня?

— Боевая, может, и не кончается, а партизанская — это точно.

— Кому собираешься передать свой отряд?

— Начальство скажет. Скорее, Красильникову.

— А если я попрошу тебя оставить Красильникова мне?

— Не, не могу! — решительно сказал Папанин.

— А если я тебя очень попрошу? — сказал Кольцов. — Понимаешь, ты с ним только фунт соли съел, а я пуд, а то и больше. Партизанил он вынужденно. По призванию он чекист. И он мне сейчас очень нужен.

Кольцов внимательно смотрел на Папанина, и было видно, что ему трудно дается решение этой задачи. Кольцов понял, что он, скорее всего, откажет. Но запакует свой отказ в красивую обертку.

— Откровенно скажу тебе, Павел Андреевич, — неторопливо и раздумчиво начал Папанин. — Ты мне понравился. При таких чинах, а простой. Не ставишь себя выше других…

Кольцов остановил его:

— Давай, Ваня, перевернем разговор с головы на ноги. Сначала скажи, отдаешь мне Красильникова или же нет, а потом валяй комплименты.

— Я и говорю: другому бы отказал, а тебе не могу. Бери и помни мою доброту!

— Спасибо тебе, Ваня! — Кольцов встал, намереваясь уйти. — Извини, дел выше крыши. Но ты продолжай комплименты. В мое отсутствие тебе будет даже сподручнее.

Папанин взял его за руку, снова усадил.

— Добро за добро. Эта банда у меня поперек горла встала. Они в Судаке много дел натворили, потом исчезли. Я прикинул: должны они еще раз во Владиславовке появиться. Жаль, не довел дело до конца.

— Постараемся, — коротко сказал Кольцов.

— Ты слушай! Кожемякин с этой бандой не справится. Народ у него молодой, необстрелянный. А Степан, он мой старый товарищ. Еще с детских лет. Потому и приехал сюда вроде как ему на выручку. Не получилось. Вы уж тут подмогните ему.

— У меня, Ваня, нет такой привычки: на полдороге дела бросать. Надеюсь, что все у нас получится.

Когда к Владиславовке подкрались сумерки, Папанин со своим отрядом уехал в Симферополь. Красильников долго с тоской смотрел вслед уходящему поезду. Потом подошел к Кольцову, задумчиво сказал:

— Вот и всё. Перевернул еще один листок. Только книжка не очень веселая.

Ночью во время комендантского часа Кольцов и Кожемякин со своими бойцами двумя грузовиками выехали в Феодосию. Не оглашая ревом автомобильных моторов сонную тишину центральных улиц, они заулками, с тыла подъехали к Базарной площади. Несколько красноармейцев к тому времени заканчивали наводить марафет во всех комнатах мастерской.

Кольцов прошелся по коридору, тускло освещаемому подслеповатыми керосиновыми лампами, бегло заглянул в каждую комнату. Гольдман давал пояснения. Он уже заранее определил, где разместить какую мастерскую.

Кольцова главным образом интересовала только мастерская по ремонту замков. Он несколько раз обошел все помещение и остановил свой взгляд на дальней маленькой комнатке.

— Замки, пожалуй, здесь! — твердо сказал он.

— Теснота! — запротестовал Гольдман.

— Эта мастерская и должна выглядеть сиротой. Что б ни в чью голову не могла закрасться мысль, что это подстава.

— Далеко от входа! — продолжал настаивать Гольдман.

— И это нам на руку. Кому надо, тот найдет нас и здесь, — настаивал Кольцов. — Отсюда хорошо видна вся площадь. И смежная комната не лишняя. В ней посадим кого-нибудь из наших. Желательно, молодого и сильного.

— Подстраховываешься?

— Размышляю, — Кольцов обернулся на голос отдающего какие-то распоряжения Красильникова. — Семен! Вопрос!

Красильников подошел к ним.

— Ты Феодосию хорошо знаешь?

— Бывал.

— Представь себе: пришел сюда тот, кто нас интересует.

— А ты сомневаешься?

— И что дальше?

— Затащим его туда, — Красильников указал глазами на смежную комнату. — Допросим.

— А на улице его напарник ждет.

Красильников слегка задумался: