– Она уже пришла, – пробурчал Максим и плеснул себе еще водки.

– И где же она? – изумилась Алла. – Как, кстати, ее зовут, ты мне так и не сказал.

– Меня зовут Эмма Олеговна Королева. – Эмма подсела к ним за столик и взяла протянутый ей Емельяновым фужер: – Выпьем за знакомство?

Она изогнула свою безукоризненную бровь. Максим кивнул и снова выпил.

– Я прекрасно помню, как вас зовут, – прошипела Алла, – уйдите немедленно, пришла мать Емельянова! Я не хочу, чтобы у старушки случился сердечный приступ по вашей милости.

– Вы что, – обратилась к ней Эмма надменным тоном, – заладили, как заезженная пластинка, «старушка, старушка». Нет тут никаких старушек!

– Она от нее уже избавилась, – Алла закрыла свой рот рукой, не в силах поверить сказанному. – Как это нет старушек? А где же тогда мать Максима?

– Здесь, – Эмма стукнула ладонью по столу. – Его мать здесь. И это я!

– Максим! – вскрикнула Алла. – Она еще издевается!

– Она не издевается, Аленький, – пробормотал тот, нервно запихивая себе в рот черешню. – Она говорит чистую правду.

– Что?! – Алла выронила из рук пустой фужер, он скатился по платью к ее ногам и упал на пол. – Не разбился, – грустно констатировала она, – значит, быть беде.

– Да бросьте, Алла Викторовна, притворяться, – Эмма откинулась на спинку кресла. – Не делайте вид, что вы об этом не подозревали. Вас же бесили наши родственные отношения.

– Родственные отношения? – переспросила тупо Алла, глядя на Королеву. – Вы хотите сказать, что Макс – ваш родственник?

– Я уже битый час вам твержу, что он – мой сын, – спокойно заявила Эмма.

– Не может быть, – покачала головой Алла, – тогда вам должно быть, – она подсчитала в уме, – вам столько должно быть! А вам всего сорок пять!

– С математикой у вас плохо, попросите профессора Смоленского поднатаскать вас, милочка. Откуда в вашей хорошенькой, но бестолковой головке берутся такие цифры? Кто вам сказал, сколько мне лет?

– Дед Пихто, – буркнула Алла, обидевшись, что ее назвали тупой.

– По всей видимости, этот ваш родственник тоже не отличается сообразительностью. Он ввел вас в заблуждение. – Эмма сидела и улыбалась. Она явно наслаждалась незавидным положением избранницы сына.

– Хватит спорить, – оборвал ее Емельянов, – мы пришли к тебе не для того, чтобы ты обижала мою невесту.

– Ее обидишь, – усмехнулась Эмма, – она первая назвала меня стервой.

– Но я же не знала! – сказала Алла, мучительно вспоминая, кто же на самом деле сказал, что Эмме сорок пять лет. Убить его мало! Так усыпить ее бдительность. – Я ничего не знала!

– Сейчас вы знаете, – пожала плечами Эмма, – и что это меняет?

Алла чуть не заявила, что это меняет все. По большому счету, это действительно ничего не меняло. Алла посмотрела на Емельянова, тот хмуро улыбнулся.

– Вот и познакомились, – он развел руками. – Я сделал так, как ты хотела, – он обратился к Эмме, – можешь радоваться и дальше скрывать свой возраст.

– А! Так вот что за тайну она собиралась мне открыть! – В распахнутую балконную дверь вместе с ветром залетел крик профессора Смоленского.

– Что он там делает?! – Эмма схватилась за сердце и бросилась к балкону. Ей навстречу вылетел букет алых роз и плюхнулся у самых ног.

Алла схватила Емельянова за руку и замерла от ужаса. Сквозь прозрачную занавеску было видно, как на веревке, связанной из белых простыней, на головокружительной высоте болтается профессор Смоленский.

– Держите крепче, – кричал он вниз, – Софья Владленовна! А то меня уже тошнит от этой качки. Меня тошнит от ваших тайн, мадам! – Это уже досталось Эмме. – Но я погибаю с вашим именем на устах!

– Максим! – закричала Эмма. – Хватай его скорее!

– Ага, опомнилась! – обрадовался профессор Смоленский. – Решила меня захватить?! Не выйдет! Ему, – он отцепил одну руку от импровизированного каната и длинным пальцем указал на Емельянова, – я не дамся голыми руками.

Эмма закатила глаза и бухнулась в обморок. Подскочивший Емельянов поднял ее с пола и посадил в кресло.

– Займись мамой! – приказал он Алле. – А я займусь этим сумасшедшим профессором!

– Мамой? – Алла не знала, с какой стороны подойти к распростертому в кресле телу. Тело очнулось и застонало. Алла вспомнила, что нечто подобное уже было в офисе, и она тогда бегала за мокрым полотенцем. – Я сейчас! – бросила Алла на бегу и помчалась в ванную комнату.

– Да, я сумасшедший, – отбрыкивался от Емельянова Смоленский, когда тот пытался схватить его за тренировочные штаны. – Сумасшедший от любви! Эмма, перестань кривляться и обрати на меня свой взор. Возможно, ты видишь меня в последний раз. Ты отказала мне два раза! Ты, вот такая вот зараза! Женщина моей мечты! Прости, дорогая, я не то хотел сказать!