Придётся вызывать отрядного проводника с собакой. И пройти

по обеим сторонам ручья. Дождь и время — вот что работает на

втцрого. А может быть, вспугнутый боем на поляне, он уже вы

скользнул за рубеж. '

Обследовать контрольно-следовую на всем протяжении—такую задачу поставит капитан, если уже не распорядился осмотреть: КСП.

Капитан С Заборовым вынырнули из зарослей с юга, откуда Гомозкрв их не ждал. Привалились к крайнему стожку, давая отдых, натруженным ногам, не спеша закурили, первым капитан, потом солдат.

Стриженой выслушал доклад Гомоэкова, недовольно нахмурился, узнав о ранении Мушкета, и подошел к лежавшему на боку нарушителю.

На пикник собирался... И заметь, Гомозков, погоду для это

го выбрал подходящую. «Лошадка», что и говорить, мощная...

И все же не поверили там, что при крайней необходимости чело

век этот воспользуется ампулами с цианом, подстраховались...

роено настолько, чтобы дать второму уйти, а «носильщику» нас

ледить,..

Выходит, «рядовой» тут лежит, а «генерал» ушел, — вста

вил Гомозков. .

— Выходит так, Глеб. Отряд поднят по тревоге, дружинники

тоже не спят... ' '

14

Капитан аккуратно спрятал окурок s портсигар, -- Куда ж ему деваться...

— Возьмем, товарищ кацнтан, — улыбнулся Ггаюэиов, — вот

только дождь некстати,»

гомозков

Дождь размыл контрольно-следовую полосу до стыка с соседней заставой. В низинах стояли огромные лужи, и ни о каком прочтении следа не могло быть и речи. В двух местах дикие свиньи так вспахали полосу, что даже Гомозков только развел руками, глядя на глинистое месиво. Отрядный следопыт Тарас Карун с собакой Найдой метался вдоль КСП, поглядывая иа высокое начальство с опаской, но все это были пустые хлопоты. Собака, как и предполагалось, след не взяла.

Офицеры из отряда во главе с начальником штаба подполковником Жуховым поглядывали на Гомозкова, ожидали, что скажет лучший следопыт. Они прошли пешком весь участок, подолгу ждали, пока сержант колдовал над мяло-мальским отпечатком на залитом водой КСП. То он долго измерял и исследовал лунку, образовавшуюся на самой середине полосы, то уходил немного в тыл и просил Каруна поработать с Найдой. Гомозив едва не стер колени, ползая вдоль размытой КСП.

Он двигался впереди группы, чтобы видеть дозорную трону

чистой, веэатоптанной, и остро чувствовал отсутствие Мушкета.

Н«т ничего хуже слепого поиска. Гомозков не верил в обратный

прорыв. Предчувствие подсказывало ему, что второй где-то ря

дом, затаился и ждет, пока затихнет шум, поднятый дерзким на

рушением. .

А шуметь бы не нужно. Все должно быть наоборот, тихо, незаметно, без суеты. Засады на тропах, ведущих в тыл, наглухо закрытые подходы к шоссе. И ждать. Второй сам обнаружит себя. Сколько можно сидеть в убежище — день, два, неделю? Выходить-то все равно придется. Прочес силами отряда, соседних застав и сельских дружинников не дал желаемого результата. Ни следа, ни даже намека на след, ни малейшей детали, которая хоть как-то сказала бы, что второй здесь, в этих четырех квадратах леса, гор и болота.

'Гомозков вс« чаще возвращался мыслями к ручью, куда первоначально направился «носильщик». Разгадка исчезновения второго крылась где-то здесь. Но ведь сержант сам пропахал чуть ли не на животе пространство, примыкающее к ручью. Проклятый дождь...

Ну что? — спросил Жухов, как только следопыт вернулсяк

кабаньим следам.

Обратной дороги не было, товарищ подполковник, — твёрдо

сказал Гомозков.

Может быть, ты и прав... — задумчиво произнес Жухов, —

но все же стопроцентных гарантий нет. А?

Их почти никогда нет, товарищ подполковник, но в данном

случае... такую погоду использовали для прорыва и вдруг обрат

но... И смерть «носильщика»... Человеком пожертвовали...

— Все правильно, сержант, — сказал подполковник, — боюсь только, не спугнули ли вы с Агальцовьм второго стрельбой у

15

стожка. Ведь прорыв-то рассчитан был чисто, шум в планы не входил.

Гомозков слушал Жухова и думал о Мушкете. Ему нужно было подтверждение своей версии, а подтвердить ее мог только старый четвероногий друг, которого он так неосторожно подставил под пулю.

ПОВАЖНЫЙ

Начальник отряда Серафим Ильич Поважный сидел в комнате Стриженого напротив хозяина и сокрушенно покачивал крупной бритой головой.

— Что же получается, Андрей Павлович, — хитро помаргивая большими чуть навыкате глазами, говорил Поважный, — нарушитель глотнул яду на сопредельной стороне, а к нам пошел умирать...