Тем временем Лера услышала, как щелкнул замок, и дверь открылась. Не раздумывая, она схватила табурет и, выбив на кухне окно, выпрыгнула наружу. Через несколько минут её обнаружили лежащей на клумбе. Кто-то вызвал скорую помощь. В больнице, осмотрев Леру, врач сказал, что у неё перелом левого бедра и много ушибов.

Галина Васильевна и Сергеев приехали в клинику Велизарова почти одновременно. Сергеев вылезал из своей «девятки», когда к стоянке подъехал «опель».

— Здравствуйте, — сказала Галина Васильевна, выходя из машины. — Вы пунктуальны.

— Приходится. Такая работа.

— Пойдёмте. Велизаров обычно приходит раньше.

Профессор Велизаров сидел в своём просторном кабинете в кожаном кресле и просматривал истории болезней своих пациентов. Когда Галина Васильевна и Сергеев, постучав, вошли в кабинет, он поднялся им навстречу, поздоровался и учтиво спросил:

— Чем моту быть полезен, господа?

Галина Васильевна представила Сергеева, который кратко объяснил суть дела. Внимательно выслушав. Велизаров задумался.

— На сегодня мы планируем провести Владимиру Сергеевичу операцию, — растягивая слова, произнёс профессор.

— Я понимаю вас. Но мы не знаем, что случилось с девушкой и молодым человеком. Возможно, они попали в беду. И речь идёт об их жизнях, — сказал Сергеев.

— Я прошу вас, профессор. Умоляю! Что-то произошло с моей девочкой, — сквозь слёзы сказала Галина Васильевна.

Ну хорошо… Хорошо. Раз это так важно 'и нужно для дела…

— Другого выхода нет, профессор.

— Владимир Сергеевич крайне слаб. Ему противопоказаны всякие волнения. Я даю вам на разговор с ним пять, максимум семь минут. Так что продумайте ваши вопросы заранее.

— Конечно, профессор. Я понимаю. Пять-семь минут.

— И ещё. Как я сказал, моему пациенту ни и коем случае нельзя волноваться. Он перенес сильнейший стресс. Вы ни в коем случае не должны обмолвиться, что в опасности находится его дочь.

— Безусловно! Я об этом не скажу.

— Придумайте что-нибудь. Скажите, что на этом кладбище пропал какой-то человек. Всё, что угодно. В данном случае — это вынужденная ложь.

— Я сделаю так, как вы говорите, профессор.

— Вот и хорошо.

Велизаров поднял трубку и пригласил кого-то в свой кабинет. Через минуту в дверь вошла молодая, симпатичная медсестра в накрахмаленном белом халате.

— Верочка, — обратился к ней Велизаров. — будь добра, проводи молодого человека в палату, где лежит Владимир Сергеевич Маковский.

— Спасибо, профессор, — поблагодарил Сергеев, выходя из кабинета.

— Только как исключение, учитывая сложившуюся ситуацию. И помните, в вашем распоряжении пять-семь минут.

— А вас, — Велизаров обратился к Галине Васильевне, — я попрошу на несколько минут задержаться. Ничего страшного. Просто я хочу проинформировать вас о ходе лечения.

Сергеев и Верочка вышли в просторный застекленный вестибюль, залитый солнечным светом. Возле широких окон с двух сторон стояли вазоны с лимонами, наполнял клинику специфическим, тонким запахом.

— Его палата в конце, — оборачиваясь к Сергееву, сказала медсестра. — Я буду ждать за дверью. Если во время разговора больной почувствует себя хуже, сразу зовите меня.

Сергеев молча кивнул. Идя но коридору, он обдумывал предстоящий разговор. Времени на то, чтобы опросить больного, было более чем мало. Поэтому нужно спрашивать так, чтобы по возможности не волновать его. И вместе с тем узнать всё необходимое.

— Он лежит здесь, — останавливаясь около палаты номер пятьдесят шесть, сказала Верочка. — Идите. И помните, что я за дверью.

Медсестра открыла дверь палаты, и Сергеев вошёл внутрь.

Койка Маковского стояла около окна. Рядом с ней находилась тумбочка с какими-то включёнными приборами, подсоединёнными проводами к больному. Когда Сергеев вошел в палату, Владимир Сергеевич приоткрыл глаза. Солнечный свет, падавший на его лицо, оттенял его бледность.

— Здравствуйте. Я следователь. Хочу задать вам несколько вопросов, — как можно спокойнее сказал Сергеев, подходя к кровати.

— Вы хотите спросить, что случилось со мной тогда? — слабым, дрожащим голосом произнёс Владимир Сергеевич.