Лера шила очень хорошо. Многие девушки из их класса заказывали ей понравившиеся модели, и Лера никому не отказывала. Расплачивались с ней журналами мод.

Лера достала из шкафа то, что хотела показать. Рита с восхищением стала рассматривать вещи.

— Это платье из кружев с великолепной разноцветной вышивкой — обалденное! Высокая мода! Хоть сейчас на подиум.

— Да ладно, перехвалишь — смущенно ответила Лера.

— Нет, ты молодец. У тебя золотые руки.

— Да я ещё многое не умею.

— Все мы ещё учимся. Но талант не скроешь; или есть, или нет. Кто знает, может, в будущем тебя ждёт слава Шанель или, скажем, Сони Рикель.

— Ты скажешь тоже… Шанель…

— А почему бы и нет? Они тоже не сразу стали знаменитыми. Надо дерзать, карабкаться наверх. И что-нибудь обязательно получится.

— Посмотри вот это, — предложила Лера.

— Вечернее платье из чёрного тюля. Потрясающе! Я хочу всё это примерить.

— Конечно. Ты не только лучшая подруга, но и лучшая моя модель.

— А что? Чем мы хуже Кристи Тарлингтон или Кейт Мосс? — переодеваясь, шутливо произнесла Рита.

— Думаю, что не хуже. Только почему-то с ними заключают многомиллионные контракты.

— Мы просто не хотим отбивать у них заработок. Может быть, это единственное, что они умеют делать.

— О нас этого не скажешь, — полушутя, полусерьезно сказала Лера.

— Конечно. Тем более все знаменитые модели понимают: они нужны, пока молоды.

— Ты права. Я читала, что известная топ-модель, Карла Бруни сказала примерно так: «Мы ничего не создаем, не пишем музыку, книги. Мы просто красивое-красивое украшение, красные вишенки на огромном торте моды».

— Самокритично. Однако она права. Мы-то с тобой творим! — Рита подняла указательный палец вверх и улыбнулась.

— Стараемся, — поддерживая шутливый разговор, сказала Лера.

Рита надела платье из чёрного тюля и прошлась босиком по ковру, раскачивая бедрами, как это делают модели.

— Ну как? — спросила она, глядя на Леру.

— На тебя что ни надень, всё красиво.

— Я спрашиваю, как смотрится платье?

— Мне неудобно хвалить себя. Но, кажется, ничего.

Рита подошла к большому зеркалу, висевшему на стене, и, поворачиваясь, стала рассматривать платье со всех сторон.

— Она ещё говорит «ничего»! Это шедевр! Слушай, Лера, — вдруг сказала Рита, — давай устроим на школьном вечере показ твоих моделей. Девочки из нашего класса, я думаю, с удовольствием выступят в роли манекенщиц. В том числе и я.

— Не знаю, — сказала Лера, пожав плечами, — как-то я не думала об этом.

— Всё будет хороши. Вот увидишь. Всем понравится. А я берусь оформить «подиум». Можно даже придумать твои именной вензель: два сплетающихся «Л» и «А», Лера Артемьева.

— Это уж чересчур.

— Ну ладно. С вензелем мы пока подождем. Представляешь, подобрать подходящую музыку, немного позаниматься с девчонками, которые будут демонстрировать наряды, украсить «подиум» моими картинами… Великолепно!

— Ты всё так красочно описала, что хоть сейчас устраивай показ.

— И устроим, на ближайшем вечере. Считай, что я продюсер этого мероприятия.

— Если за дело берёшься ты, можно не сомневаться, всё получится.

— Конечно, получится.

Рита примерила несколько моделей. Наконец она устало опустилась в кресло.

— У-ух! Всё-таки это нелегкая работа — быть моделью. Здесь просто несколько раз переоделась, походила туда-сюда и то устала. А каково манекенщицам, когда за твоими движениями смотрят сотни глаз, да ещё фотографируют, снимают? Нет, лучше я буду художницей.

— Ну вот! Я теряю свою лучшую модель! — пошутила Лера.

— Не волнуйся. Для тебя я буду работать день и ночь.

Рита сняла платье и надела привычные джинсы и свитер.

— Конечно, платья и костюмы — это красиво. Но они обязывают. Нужно вести себя, как леди. А джинсы и свитера — это, по-моему, одежда на все времена, по крайней мере для меня.

— Тебе такой стиль идёт. Могу сказать авторитетно. Я ещё люблю смотреть, когда ты пишешь картину, стоя возле мольберта с заплетёнными в косичку волосами. Ты, наверное, не замечаешь. Иногда ты отходишь, долго смотришь на картину, как будто примериваешься к очередному мазку. Иногда делаешь какие-то странные круговые движения кистью над головой.

— Это я заклинаю картину. Каждый художник — заклинатель красок.

— А бывает, ты выполняешь грациозные движения одной рукой, как будто ищешь линию и подражаешь тому, что хочешь изобразить.