Ниже будут рассмотрены разные варианты значения имени «рус» или «рос» и соответственно разных «видов» русов, о которых говорят восточные источники. На востоке Европы — это роксаланы и аланы, на Западе — руги и рутены. А в границах Черняховской культуры были, похоже, и те и другие. Во всяком случае, области Крыма и Меотиды оказались местами их пересечения.

Иордан остается самым авторитетным источником по истории Черняховской культуры последнего века ее существования. Здесь впервые упоминаются анты, по общему мнению, славяне или ославяненные племена. В истории готов особо видное место принадлежало Германариху, герою многих позднейших сказаний. Именно Германарих покорил близ Меотиды герулов. Покорил он и «рогов» (ругов) [556] . Затем покорил венетов, которые во времена Иордана делились на собственно венетов, антов и склавенов [557] . У Иордана зафиксировано и «вероломное племя росомонов» в связи с конфликтом, приведшим к кончине Германариха «на сто десятом году жизни». Росомонов поддержали гунны, утвердившие на волне противостояния росомонов и готов свое господство над всей территорией Черняховской культуры. Готы вынуждены были покориться гуннам, но сохранили определенные привилегии. Преемник Германариха Винитарий начал войну против антов как потенциальных союзников гуннов, и после нескольких сражений «распял короля их Божа с сыновьями его и с семьюдесятью старейшинами для устрашения». Король гуннов Баламбер вновь наказывает и приводит к повиновению готов [558] .

В литературе неоднократно обращали внимание на весьма любопытную параллель: в «Слове о полку Игореве» в песнях Баяна отмечается «время Бусово», когда предки Руси вступили в борьбу с готами, о чем вспоминали и «готские девы» в Крыму, жаждая за что-то «отмщения» и русам XII в. Изустная традиция, как следует из отмеченного факта, могла доносить важные факты и предания на протяжении многих столетий и даже тысячелетий (применительно к генеалогии).

Но Иордан не знал, что гунны в Причерноморье были уже во II в., и приводил их с Востока лишь в IV столетии. Как вторжение с далекого Востока ему представлялось и нашествие возглавляемого гуннами союза племен на Средний Дунай, в приграничные с Римской империей области. Эта версия получила широкое распространение и в литературе. Из «Скандзы» выводил Иордан своих «подопечных» готов и многие другие народы, и эта версия также получила широкий резонанс в литературе. Иногда дело доходит до курьезов. Серьезные исследователи устанавливают близость «больших домов» Черняховской культуры (указание на «большие семьи» занимавших их насельников) с аналогичными строениями на побережье Северного моря, то есть в «Гунналандии» — Фрисландии, а вывод — это пришедшие из Скандинавии и основавшие Черняховскую культуру готы. Между тем, как показано выше, преобладало движение от Средиземноморья к Балтике и в эпоху Троянской войны, и в период экспансии Рима в конце I тыс. до н. э. и первых веков начала н. э. Называя ругов и раниев в числе выходцев с того же «острова Скандзы», Иордан замечает, что это были «племена, превосходящие германцев как телом, так и духом» [559] . Иными словами, племена с «острова» различались даже «телом». Это отличие просматривается и по антропологическим данным, на что весьма основательно указала Т.И. Алексеева: «Если считать готов носителями так называемого германского комплекса черт, то ни в одном месте, где можно было бы ожидать наличия готов, этот комплекс не просматривается» [560] .

В поисках «истинных» германцев обычно останавливаются на ясторфской культуре (последние вв. до н. э. — III в. н. э.), располагавшейся в междуречье Одера и Эльбы и названной по могильнику у поселения Ясторф на левобережье Нижней Эльбы. С запада к ней примыкают родственные культуры, с востока — соперник в виде оксывской культуры. Готы оказались в низовьях Вислы, в центре оксывской культуры, и этим может объясняться специфика готского диалекта немецкого языка. Наиболее полной подборкой материала по этой проблеме явились в нашей литературе работы В.А. Могильникова [561] . Судя по заимствованным из разных западных археологических разысканий данным, движение шло именно с запада на восток и юго-восток. В легендарной «Скандзе» индоевропейское население также появилось с континента, причем уже в эпоху мегалитической культуры, и особенно интенсивно оно проникало туда после завоевания Римом Галлии и Британии. Многие племена ушли из Галлии целиком в сторону тех же ясторфской и оксывской культур.

Судьба росомонов Причерноморья остается неясной. Среди племен Среднего Подунавья, объединенных под гуннским владычеством, они не упоминаются. Вполне вероятно, что они остались в Причерноморье. Возможно, что именно их имел в виду, описывая народ Рос на северном побережье Черного моря, сирийский автор VI в. [562] . А руги — роги уйдут вместе с гуннами на Средний Дунай и примут участие в бурных событиях конца IV–V в.

Как уже упоминалось выше, в литературе до сих пор Черняховская культура считается готской, а пришествие и нашествие гуннов датируется 375 г. Указание на несостоятельность такого взгляда, обосновывавшееся в свое время В.П. Петровым [563] , не привлекло должного внимания. О «гуннском нашествии» в 375 г. говорит, в частности, В.В. Седов [564] . Между тем внимание прежде всего должен привлечь тот факт, что на Среднем Дунае встретились — явно по договоренности — родственные племена из Причерноморья и побережий Северного моря и Балтики. Распад Империи в конце IV в. на «Западную» и «Восточную» манил на похоронную тризну варваров.

Гуннское объединение на Среднем Дунае включало готов (собственно остготов, поскольку вестготы — западные готы находились за пределами этого объединения и в конечном счете противостояли ему), ругов, герулов, скирров, гепидов и близкие им племенные группы. Наивысший подъем объединение достигает в период правления Аттилы. И примечательно само это имя. Сами по себе имена, конечно, не определяют этническую принадлежность. Иордан оставил в этой связи чрезвычайно важное указание как общего, так и конкретного значения. «Все знают и обращали внимание, — замечает он, — насколько в обычае у племен перенимать по большей части имена: у римлян — македонские, у греков — римские, у сарматов — германские. Готы же преимущественно заимствуют имена гуннские» [565] . А заимствование почти всегда вызывается уважением и желанием присоединения к славе «заимодателя». И, конечно, имена свидетельствуют о реальных контактах народов и племен, а выяснение истоков дает значительный материал для понимания традиций этнических и культурных влияний. Отчасти об этом выше говорилось. А в данном случае следует обратиться к именам господствующей верхушки Среднедунайского объединения. И «гуннские» имена готов свидетельствуют о фактическом признании ими приоритета гуннов, а вовсе не покорность побежденного племени.

Представление об азиатско-монгольском происхождении реальных гуннов II–V вв. н. э. ставит лингвистов перед определенными трудностями. Так, имена Аттилы и его брата Бледа явно индоевропейские. В.М. Жирмунский вынужден был, вопреки прямому свидетельству Иордана, настаивать на обратной зависимости: он полагал, что Аттила значило в готском языке «батюшка» [566] . Но истоки ведут опять-таки к кельтским языкам [567] . Имя Блед, по всей вероятности, происходит от кельтского bled, blaid — «волк» (подобные имена известны в Уэльсе [568] ). Кельтический подслой фризы-гунны впитали еще на северо-западе Европы, а имя Аттилы не случайно оказалось и и северных сагах, и у балтийских славян как имя их собственного правителя.

Риму удалось рассорить разнородные племена гуннского объединения. Расколоты были и готы и руги. На Каталаунских полях в Галлии в 451 г. в грандиозной битве «варвары» истребляли друг друга. Иордан в обстоятельном рассказе о битве называет 180 тыс. погибших. Примечательно, что Аттила воодушевлял воинов напоминанием о фортуне, которая открыла «предкам нашим путь к Меотидам, столько веков пребывавший замкнутым и сокровенным». Е.Ч. Скржинская увидела в этих словах «напоминание о пути гуннов в Европу, который много столетий оставался закрытым» [569] . Но смысл здесь явно иной: «сокровенная Меотида» была вовсе не кратковременной остановкой на пути из далекой Азии в Европу, а областью, куда переселялись на постоянное место жительства «безоружные», перед которыми судьба заставила «отступить вооруженных». Здесь как раз объяснение реального факта переселения гуннов-фризов в Меотиду во II в. н. э.

После смерти Аттилы (453 г.) объединение вскоре распалось в результате разгоревшихся усобиц и борьбы за власть. Иордан сообщает, что «руги… и многие другие племена испросили себе для поселения Биццию и Аркадиополь». Это область Фракии, примыкающая к Мраморному морю, где позднее будет одна из «Русий». Возможно, ветвь этих же племен прошла и далее по северному побережью Черного моря вплоть до Крыма и Таманского полуострова.

Примечателен и еще один эпизод, описанный Иорданом. Паннонию занимали остготы под началом короля Валамира и его братьев — Тиудомера и Видемира. (Имена кельтические, похожие на позднейшие славянские.) На Валамира напали сыновья Аттилы, но после неудачи покинули Подунавье и «направились в те области Скифии, по которым протекают воды реки Данапра; на своем языке гунны называют его Вар» [570] . О названии речь была выше. Факт же возвращения гуннов на территорию бывшей Черняховской культуры подтверждается археологическими материалами. В Среднем Поднепровье, а также по черноморскому побережью распространяются весьма выразительные «пальчатые фибулы» — застежки от плащей именно того типа, который был распространен в это время в Подунавье [571] . Заслуживает объяснения и факт появления аналогичных фибул в то же время и в Восточной Прибалтике. Может быть, в эту же связь следует поставить и факт распространения своеобразного культа Аттилы у балтийских славян или славянизированных племен.