Дивов Олег Игоревич
Шрифт:
Как ни странно, сам он никаких особенных угрызений совести не чувствовал.
Глава семнадцатая
Период плена – ключ к разгадке всей последующей жизни нашего героя. Какие чувства переполняли его сердце, когда он смотрел на предсмертные муки людей – жалость, ужас, гнев? Или, может быть, страстное желание применить что-нибудь подобное к тем, кто держит его в плену? Во всяком случае, Влад должен был скрывать свои чувства, и он в совершенстве овладел этим искусством. Ведь точно так же его отец в далекой Валахии, стиснув зубы, слушал надменные речи турецких послов, сдерживая руку, рвущуюся к рукояти меча.
Валюшок как раз завтракал (или скорее обедал), когда Гусев ему позвонил.
– Проснулся? – спросил он. – Прекрасно. Слушай, Леха, ты бывал когда-нибудь в штаб-квартире подпольной организации?
– Не-а, – ответил Валюшок с набитым ртом. – А это интересно?
– Да как тебе сказать… Террористов-бомбистов не обещаю. Но в целом будет поучительно. Чисто дружеский визит – посидим, чайку попьем. Наберешься свежих впечатлений.
– А мне это надо? – спросил Валюшок на полном серьезе. Мол сам решай, ведущий, тебе виднее.
– Думаю, да. По своей инициативе ты на этих людей не выйдешь. Просто не догадаешься, что такие бывают. И они с тобой не станут по доброй воле общаться.
– А с тобой?
– А я им интересен. Как наглядное пособие, каким не надо быть. Ну, заехать за тобой? Минут через сорок.
– Заезжай, – согласился Валюшок. – Поможешь шкаф передвинуть.
– Черт возьми, семейный человек… – пробормотал Гусев. – Шкафы, диваны, пластиковые окна, посудомойки. Есть, куда деньги тратить. Аж завидно. Ладно, жди.
Валюшок хотел было объяснить, как к нему ловчее подъехать, но Гусев уже дал отбой. Он появился, как и обещал, через сорок минут. Придирчиво осмотрел квартиру, чуть ее не обнюхал, и вынес свой вердикт:
– Стильно.
– Слушай, Пэ, – сказал Валюшок. – Я все хотел у тебя спросить. Если это не слишком личное, конечно… Ты вообще женат-то был когда-нибудь?
– Был, разумеется. Когда-нибудь. Давно.
– А сейчас э-э…
– А сейчас меня девочки не любят, – усмехнулся Гусев. – Старею, наверное.
– Тебя-то? – не поверил Валюшок. – Не любят?
– Не любят, но на все согласны, – объяснил Гусев. – А я вот не на все согласен. Расслабься, Леха. Потом как-нибудь расскажу. Ну, где обещанный шкаф?
Они поехали в центр города, и чем глубже в него забирались, тем удивленнее становилось лицо Валюшка. То ли Гусев насчет подпольной организации пошутил, то ли она была не особенно подпольная, то ли наоборот, круто окопалась. В представлении Валюшка подпольщики должны были прятаться по хазам и малинам в пролетарских районах и вести там агитацию против кровавого фашистского режима Правительства Народного Доверия. Потом до Валюшка дошло, что пролетариев агитировать нет смысла, могут по шее надавать, а то и отвести в выбраковку. Но все равно сложно было с непривычки представить, что в вылизанном до блеска центре Москвы кто-то может вести нелегальную деятельность.
«А собственно, с чего я взял, что они делают нечто противозаконное? Впрочем, сейчас нам все покажут. Гусев очень любит что-то необычное мне показывать и следить за реакцией: понял или нет. Педагог доморощенный. Хотя нужно отдать ему должное, он умеет быть честным. Как пообещал доставать нотациями – так и доставал. И каждая нотация оказалась к месту».
Валюшок закурил. Гусев бросил короткий взгляд на пачку в его руках и понимающе хмыкнул. Белая наклейка со словами «ТАБАК УБИВАЕТ» оказалась сильно поцарапана – наверное Валюшок пытался ее отодрать ногтями, но потерпел сокрушительное поражение. Наклейку лепил импортный производитель, и сказано ему было клея не жалеть, иначе сигареты не попали бы в Союз.
– Давит на мозги? – спросил Гусев.
– Что? А-а… Да, неприятно.
– Блестящая идея. И очень старая. Лет двадцать назад появилась.
– Твоя, что ли? – Валюшок усмехнулся.
– Одного способного парнишки, – уклончиво ответил Гусев.
– Душить надо таких способных. Сегодня табак… А завтра что, на водке напишут «Алкоголь тебя угробит»?!
– На водке – нет, – Гусев помотал головой. – Все-таки это русский народный транквилизатор. И потом, на водочной монополии у нас половина бюджета держится…
Штаб-квартира подпольщиков разместилась в арбатских переулках. Валюшок уже отлично знал территорию Центрального отделения АСБ и на всякий случай запомнил дом и подъезд. Мало ли что.
– Ничему там не удивляйся, – сказал Гусев. – Вежливость и еще раз вежливость. Мы в гости пришли.
Подполье своему формальному определению не соответствовало, вольготно разместившись на пятом этаже. Пустили выбраковщиков без кодов и паролей. Хмурый парнишка в засаленном свитере открыл дверь, тут же повернулся к гостям спиной и исчез в глубине квартиры.