Этот эпизод находит прямую аналогию в истории Эгиля, тоже прокусившего горло своему врагу.

Надев шкуру волка, человек перенимает волчьи повадки, становится одержимым воином, непобедимым и неуязвимым, обладающим недюжинной силой дикого зверя.

Это отчасти подтверждает и окончание рассказа о том, как Эгиль перекусил горло Атли, ибо после убийства Атли Эгиль бросается на жертвенного быка, валит его наземь и ломает шею.

«Воинское испытание, — пишет М. Элиаде, — это почти всегда личный бой, который ведется таким образом, чтобы вызвать у неофита "буйство берсерка". Потому что одной храбрости здесь мало. Берсерком становятся не только благодаря храбрости, физической силе или упорству, для этого надо выдержать магически-религиозное испытание, которое радикально меняет поведение воина. Он должен преобразовать свою человеческую сущность, продемонстрировав агрессивное и устрашающее исступление, которое отождествляет его с разъяренными дикими животными. Он "разогревается" до наивысшей степени, его захватывает таинственная сила, нечеловеческая и неодолимая, так что боевой порыв исходит из самой глубины его существа. Древние германцы называли эту силу "вут" — термин, который Адам Бременский переводит как "ярость" (furof). Это своего рода демоническое безумие, которое повергает в ужас и парализует противника. Ирландский/erg ("гнев"), гомеровский "менос" — почти точные эквиваленты того же устрашающего сакрального состояния, характерного для героических поединков».

Много общего имеет с шаманизмом и особый вид магии Севера, которому Один научился у Фрейи и который называется сейд. Благодаря этому искусству он мог насылать смерть, несчастье или болезнь. Но, как мы помним, этот вид магии считался недостойным и низким. Заниматься им могли только женщины.

Упоминание об обряде гадания на рунах жрицей, несомненно, владеющей даром волшбы, сохранилось в поздних германских легендах, в частности в одной рейнской легенде, которая была записана в Германии в конце XIX века Ольгой Петерсон и называется «Жрица Герты»:

«Красавица Гетта, жрица богини Герты, жила в ее священной роще, на высоком холме, у самого берега Неккера. По рунам читала она судьбу людей и молилась за них, и все простые сердца находили у нее утешение и исцеление от своих страданий.

Она была так же хороша, как и дочери Вальгаллы, валькирии и богини, но голубые глаза ее не светились отвагой, а были кротки, столь же кротки, как и ее сердце.

Слава о ее мудрости распространилась по всему Рейну и далеко за пределы его, и стали стекаться к ней толпы народа, чтобы узнать от нее свою судьбу и почерпнуть мудрость из ее рун.

Многие юноши возвращались с холма Герты, пораженные в сердце красотой ее жрицы. Но кто из смертных осмелился бы заговорить с ней о своей земной страсти?

И вот раз в одну прекрасную летнюю ночь, когда вся земля отдыхала в немой тишине, а жрица Герты сидела на ступенях жертвенника, на котором горел небольшой огонь, вышел из лесу молодой воин. Не в первый раз уже видела его жрица.

— Ты обладаешь даром узнавать по рунам судьбу людей, — сказал он, останавливаясь перед девушкой. — Вот и я пришел узнать от тебя свою судьбу.

— Не время теперь бросать руны! — сказала Гетта, поднимая глаза на воина. — Дух прорицания покинул меня, и сама богиня отдыхает под густым дубом у ключа в своей священной роще! Приходи завтра!

Но воин не уходил; он стоял около девушки, не спуская с нее восторженного взора. Смотрела на него и жрица: не богиня Герта в ту минуту наполняла ее сердце.

— Хорошо, я приду завтра, — сказал он наконец, — но нужно мне узнать свою судьбу не от жрицы богини Герты: хочу я знать, любит ли меня красавица Гетта.

С этими словами ушел храбрый воин, и всю ночь тосковала о нем жрица богини целомудрия.

На следующую ночь снова явился юноша — молча подошел он к Гетте, мощной рукой поднял он ее, и губы их слились в беззвучном, но страстном поцелуе.

— Герта накажет меня за то, что не сумела я сохранить ей моего сердца, — сказала Гетта.

— Зато богиня любви Фрейя благословит нас, — отвечал юноша, — завтра жрец ее соединит нас на всю жизнь!

— Но настанет ли это завтра? Жрица Герты должна поддерживать огонь на алтаре ее храма, а не на очаге своего мужа. Нет, Герта не простит нам! — говорила девушка.

А юноша страстно обнимал Гетту и только шептал:

— Фрейя за нас! Фрейя за нас! Завтра Герта уступит свою чудную жрицу!

Всю ночь просидел воин у ног прекрасной Гетты и не мог наглядеться, не мог налюбоваться на нее. Наутро пошел он разыскивать жреца богини Фрейи, который навеки соединил бы его с его милой.

На другой день после заката солнца вернулся воин в сопровождении жреца Фрейи в священную рощу Герты. Долго искали они жрицу и, наконец, нашли ее у священного ключа богини целомудрия: неподвижно лежала жрица грозной богини, а. волк терзал ее сердце и пил ее кровь.

Бросился воин на волка и ударом меча положил его на месте. Поднял он свою Гетту, но глаза ее были сомкнуты навеки… Не настало для Гетты желанного завтра.

Сожгла грозная богиня Фрейя священную рощу Герты, разрушила ее жертвенник и такой чащей орешника и дикого винограда поросло это место, что нет возможности разыскать его: остался только ключ, да и тот с тех пор носит название Волчьего ключа, а иногда зовут его Источником Гетты, но все следы грозной богини уничтожены навеки.

На месте священной рощи построен знаменитый Гейдельбергский замок. Он был сожжен в 1807 году, но и в развалинах стоит грандиозным памятником прошлого.