Об обряде рунического заклятия, совершаемом старухой-колдуньей, рассказывается в «Саге о Греттире», переведенной на русский язык О. А. Смирницкой:

«Остаются три недели до начала зимы. Тогда старуха попросила отвезти ее к морю. Торбьёрн спросил, что ей там нужно.

— Дело-то маленькое, но, может статься, предвещает большое событие, — говорит она.

Сделали, как она просила. И, выйдя к морю, она заковыляла вдоль берега, как будто ей кто показывал дорогу. На пути у нее лежала большая коряга — ноша как раз по плечу одному человеку Она взглянула на нее и попросила перевернуть. Снизу коряга была как будто обуглена и обтерта. Она велела отколоть щепочку с гладкого места. Потом взяла нож, вырезала на корне руны, окрасила их своею кровью и сказала над ними заклинания. Она обошла корягу, пятясь задом, и нашептала над ней много колдовских слов. После этого она велела столкнуть корягу в море и заговорила ее, чтобы плыла она к Скале Острову, Греттиру на погибель. Оттуда она направилась домой, в Лесной Залив. Торбьёрн сказал, что не возьмет в толк, к чему все это. Старуха сказала, что скоро, мол, все узнает. Ветер дул с моря, но старухина коряга поплыла против ветра и быстрее, чем можно было ждать.

А Греттир, как рассказывалось, жил на Скале Острове со своими сотоварищами и ни о чем не тужил. На другой день после того, как старуха заколдовала корягу, Греттир и Иллуги спустились со скалы за дровами для костра. И, подойдя к западной стороне острова, они увидели, что прибило к берегу корягу. Тогда Иллуги сказал:

— Вот сколько сразу дров, родич. Отнесем-ка корягу домой.

Но Греттир толкнул ее ногой и сказал:

— Злая коряга и послана злым. Поищем лучше других дров. — И отпихнув корягу в море, сказал, чтобы Иллуги остерегался брать ее домой, "ибо она послана нам на беду".

Потом они пошли к хижине и ничего не сказали об этом рабу. На другой день они снова натолкнулись на эту корягу, и она была уже ближе к лестницам, чем накануне. Греттир отпихнул ее в море подальше, говоря, что никак нельзя ее брать домой. Прошла ночь. Тут поднялся сильный ветер, да еще с дождем. Им не захотелось выходить, и они велели Шумиле пойти за дровами. Тот был очень недоволен, говоря, что это сущее мучение — мерзнуть в такую непогоду. Он спустился с лестницы и нашел старухину корягу и решил, что ему здорово повезло. Поднял он корягу, доволок еле-еле до дому и бросил с грохотом наземь. Греттир услышал:

— Шум ила раздобыл что-то. Надо сходить посмотреть, что это такое. — Берет топор и выходит.

А Шум ила сказал:

— Ну-ка, разруби так же ловко, как я дотащил ее сюда. Греттир рассердился на раба и со всего маху ударил

топором по коряге, не разглядев, что это такое. И топор, ударившись, в тот же миг повернулся плашмя, отскочил от дерева и прямо по правой ноге Греттиру и разрубил ее до кости. Тут Греттир взглянул на корягу и сказал:

— Вот и пересилил тот, кто хотел зла. И на этом дело не кончится. Ведь это та самая коряга, которую я два дня подряд отпихивал в море. Два несчастья произошли из-за тебя, Шумила: первое, что у тебя потух наш огонь, и второе, что ты принес в дом эту злосчастную корягу. Смотри, если случится из-за тебя третье, — оно принесет смерть и тебе, и всем нам».

Так и случилось — у Греттира воспалилась нога, он серьезно заболел и не мог больше сражаться, чем, по наущению старухи-колдуньи, воспользовался Торбьёрн, напал на дом Греттира и убил его самого и его сотоварищей.

Для нас же эта глава из саги интересна тем, что описывает достаточно подробно (это одно из немногих, если не единственное такое описание) ритуал рунического заклятия.

Он включает в себе следующие «этапы»:

выбор предмета для нанесения рун;

вырезание сакральных слов;

окрашивание их кровью, ибо кровь в древних обрядах всегда являлась универсальным символом силы и оплодотворения;

произнесение вслух заклинаний, которые «высвобождают» силу рун;

совершение магических действий — движение задом наперед и против солнца;

заговор вырезанных рун;

передача рунического проклятия тому, кому желают зла.

Последнее очень важно, ибо, судя по тем данным, что есть у исследователей, руническое проклятие, нанесенное на некий предмет, не может принести зло до тех пор, пока человек сам не «примет» предмета с рунами.

Точно так же, как мы помним, если сильный скальд успеет ответить на строфу другого сильного скальда или закончит стих, то проклятие не будет иметь силы, а «вернется» тому, кто его сотворил.

Историки пишут, что в эпоху викингов каждый крестьянин был воином. Существовала, как мы говорили выше, даже всеобщая воинская повинность в случае возникновения необходимости защищать родную страну, а набранную в минуту опасности очень быстро большую дружину возглавлял конунг.

Помимо этой всеобщей повинности, у конунгов и хёвдингов имелись постоянные личные дружины. Кроме того, по сообщениям саг, у могущественных конунгов был такой обычай: половина дружины находилась у жены конунга, и она должна была содержать воинов на свои средства, и ей причитались налоги и подати, которые ей были необходимы для этого. Со временем появилась даже «Песнь об обычаях дружины», в которой было рассказано о рангах и правах дружинников и определены размеры их доходов, жалуемых за службу.