— Благодарю за честь и гостеприимство, почтеннейшая.

Белокурая Лоркас склоняется к сестре и шепчет ей на ухо что-то, чего Креслину расслышать не удается.

— Прошу за стол, — басит Деррилд. — Креслин, Хайлин, садитесь между Карлой и Лоркас.

Будучи наслышан о чудных обычаях востока, где мужчины ухаживают за женщинами, Креслин отодвигает кресло для Лоркас и усаживает ее, полагая, что купец окажет такое же внимание своей супруге.

— Ха, Деррилд, приятно видеть, что кое-где в мире еще сохранилось рыцарство.

— Рыцарство не стоит хорошего обеда, — ворчит торговец.

Сестры Лоркас и Дерла переглядываются через стол.

Светловолосая женщина выносит из соседней комнаты и ставит перед Карлой большую миску, над которой поднимается пар. За миской следуют два деревянных блюда с караваем свежеиспеченного хлеба на каждом. На столе уже ожидают два кувшина, а перед каждым из гостей поставлены широкая фаянсовая тарелка с ободком и тяжелая коричневая кружка.

— В сером кувшине эль, а в коричневом клюквица, — поясняет Деррилд.

— Откуда ты родом, молодой человек? — спрашивает Карла, миловидная круглолицая женщина с густыми, но уже поседевшими волосами.

— С другой стороны Закатных Отрогов, — отвечает Креслин.

— О, издалека. А куда путь держишь? — отломив кусок от каравая, она передает ему блюдо.

— Ну… думаю, в Фэрхэвен. Я еще точно не решил.

Юноша тоже отламывает кусок хлеба и кладет на свою тарелку. Взявшись за кувшин с клюквицей, он предлагает соку Лоркас, а когда та кивает, наполняет кружки и ей, и себе.

— А ты хороший боец? — неожиданно спрашивает Виллум, вихрастый мальчонка, чья голова лишь чуть повыше стола.

— Виллум! — укоряет его белокурая Виердра. Креслин улыбается:

— Это ведь у кого спросить. Для тех, кого ты побил, ты боец отменный, а для побивших тебя — совсем никудышный.

— А ты хороший, вижу! — уверенно заявляет мальчишка.

— Малец-то тебя насквозь видит, — замечает Хайлин. Но неразборчиво, потому как у него полный рот хлеба.

— Лучший, какого мне случалось встречать, — добавляет Деррилд.

Креслин берет черпак и выкладывает тушеное мясо с лапшой и каким-то белым соусом на тарелку. Ему удается совершить это, не пролив ни капли. Чего не скажешь о Хайлине: после его манипуляций с ложкой на столе образуется лужица подливы.

Креслин с трудом подавляет недовольную гримасу, но, похоже, никто кроме него, не придает этому значения.

— Так ты, стало быть, профессиональный боец? — любопытствует Лоркас.

Проглотив ложку густого, проперченного варева, юноша отвечает:

— Нет. Я видел настоящих бойцов, до которых мне далеко.

— А я таких не видел, — встревает Хайлин, — но если они дерутся лучше Креслина, то предпочту с ними не встречаться.

— А что влечет тебя в Фэрхэвен? — интересуется Карла.

— Мне кажется, там можно найти объяснение необъясненному.

— Иногда, — ворчит Деррилд, — лучше так и оставить это необъясненное необъясненным. Особливо ежели в дело замешаны маги да чародеи. Они народ завистливый, — добавляет он, чуточку помолчав.

— Завистливый?

«Плюх…»

— Виллум!

Коричневый кувшин подвернулся мальцу под руку, и теперь нижний конец стола залит соком.

— Джарра!

Светловолосая служанка приносит тряпки и принимается вытирать стол. Виердра помогает ей, приговаривая:

— С этими мальчишками хоть за стол не садись.

Креслин улыбается, втайне радуясь тому, что малец не опрокинул кувшин на него. Что же до виновника переполоха, то он, позволяя оттирать себя от сока, попутно уминает изрядный ломоть хлеба.

— А ты собираешься снова сопровождать купцов в поездках? — спрашивает темнобородый, но уже лысеющий Валтар.

Креслин качает головой:

— Я бы и рад услужить, но…

— Хорошего человека найти трудно.

— А удержать еще труднее, — добавляет Деррилд. — И мне как-то не верится, что этот паренек нашел бы свое счастье на торговых путях, даже будь я в состоянии платить ему столько, сколько он стоит.

«…а он и вправду хорош…»

Делая вид, будто не слышит, как переговариваются Дерла и Лоркас, юноша отламывает еще кусок хлеба и зачерпывает мяса из миски.

— Паренек, а как ты насчет сладенького? — интересуется Карла.