Короче говоря, было бы гораздо предпочтительнее, если бы вы отдали Ленивого Убийцу нам. Сейчас мы изложим вам подробности нашего маленького плана на ближайшее время, а главную идею мы вам уже разъяснили. Вы отдаете нам Убийцу, либо мы ужасно расстроимся, что и будет доведено до вашего сведения посредством одного из этих миниатюрных, но отлично выполненных манекенов. — Молодой человек указал на куклу. — Видите?

Шеррис кивнула, сглотнула слюну и закашлялась.

— Да, — просипела она.

— О, мы также взяли бы на себя смелость посоветовать вам не спешить обращаться за помощью к вашему ужасному кузену. Даже всемогущий Джейс не в силах противостоять людям, на которых мы работаем, и защитить вас. Кроме того, у нас есть кое-какие вопросы к старине Джейсу. Итак, в общем и целом мы склонны считать, что вам лучше всего будет сотрудничать с нами. Вы что-то сказали, простите?

Он сделал паузу, приставив ладонь к уху.

— Прошу прощения? Я не расслышал, что вы…

Шеррис кивнула.

— Да, — сказала она. — Хорошо.

— Превосходно. Мы еще увидимся, леди Шеррис, — сказал парень. — Время от времени мы будем напоминать вам о нашем существовании. Просто чтобы вы не подумали, что все это вам приснилось.

Улыбнувшись, он широко развел руками.

— Я и в самом деле настоятельно советую вам сотрудничать с нами, леди Шеррис. Только представьте себе, что вот это окажется в руках ваших врагов. — Он посмотрел на куклу, перевел взгляд на Шеррис и покачал головой. — Мне кажется, ваше существование может стать весьма неприятным. Вы согласны со мной?

Она снова кивнула.

— Вот и замечательно!

Парень хлопнул в ладоши, отогнул рукав пиджака и, поглядев на наручный компьютер, принялся насвистывать.

Прошло около минуты. Он покивал, опять скрестил руки на груди и улыбнулся.

— Вот так, моя дорогая. Наверное, следует позаботиться о том, чтобы все происшедшее получше запечатлелось в вашей памяти.

Он сверкнул зубами в широкой улыбке и подал знак своему двойнику, который баюкал куклу. Тот осторожно положил манекен на пол.

— Брат, — сказал ему второй, — свет, пожалуйста.

Молчун занес правую ногу над куклой.

Шеррис успела втянуть воздух, но вскрикнуть не успела: тяжелый каблук опустился на голову куклы. Сверхъестественная боль разорвала череп.

Когда она очнулась, ее окружали сумерки. Двери в соседние танкеры были по-прежнему заперты. Двое молодых людей бесследно исчезли, равно как и их шезлонги, и газовый баллон. На палубе рядом с револьвером валялась голая пластиковая кукла с раздавленной всмятку головой.

Шеррис оперлась на локти и некоторое время с трудом сохраняла это положение.

Потом она подобрала револьвер и куклу. Револьвер был по-прежнему заряжен; она положила его в карман куртки и осмотрела куклу, осторожно ее ощупывая. Манекен перестал функционировать. В недрах разбитого черепа тускло поблескивала проводка.

Она засунула куклу в рюкзак и, шатаясь, встала на ноги. Опустив руку в карман, Шеррис обнаружила старые фамильные часы. Часы были смяты, стекло разбилось. Шеррис потрясла их, покачала головой и запихнула обратно.

Прополоскав рот водой из лужи, она попыталась открыть двери, но безрезультатно.

Шеррис ступила на лязгающую металлическую лестницу и полезла вверх, на палубу танкера, переводя дыхание после каждого пролета.

Наконец она выбралась на палубу. На небе пробились первые ярко-розовые рассветные лучи. Шеррис неуверенно побрела по палубе, направляясь к надстройке вдалеке, где горело, несколько ламп. Она глубоко дышала и старалась не качаться при ходьбе.

Вдруг, метрах в десяти впереди нее, из-за трубы выскочил человек. Его одеяние — мешковатый костюм в красную и зеленую полоску — наталкивало на мысль о наихудшем из всех костюмированных балов, когда-либо случившихся. Он поднял что-то вроде искусственной ноги и направил «орудие» на Шеррис, приказывая ей остановиться.

Она секунду взирала на него, затем тихо рассмеялась и сообщила, куда ему следует засунуть свою третью ногу.

Он выстрелил.

Несмолкающий шум и непрерывная вибрация. Есть что-то уютное, успокоительное и утешительное в этой монотонности. Словно отголоски тех воспоминаний о безмятежности и безопасности материнского чрева.

Она постепенно осознавала, что ей тепло, что она лежит обнаженная под мягким покрывалом. Она попыталась открыть глаза, но не удалось. Монотонное гудение навевало сон, вибрация превращалась в покачивание, будто ее убаюкивали на руках. Пальцы и ладони покалывало.