Увидев резиденцию Берга, Свиридов присвистнул.

— Да, не слабо, - откомментировал он. — Таврический дворец. Дом с мезонином. Как говорится, "вот через площадь мы идем и входим наконец в большой красивый красный дом, похожий на…" чего-то там.

— Ну, вот и прибыли, — обессиленно произнес Берг. — Погодите-ка… это что такое? Никак у меня гости?

На асфальтовой стоянке возле дома, обнесенной низеньким метровым чугунным заборчиком с литыми латунными наконечниками, стояли три иномарки. Одна — "Ниссан", вторая — вишневый джип "Опель-Фронтера", а третий — канонический белый "Мерседес-600".

— Это не ваш "мерин"? — спросил Свиридов.

— Нет. У меня "шесть-ноль-ноль" не имеется. Да и номера такого я что-то не припомню.

Нет… не припомню.

— То есть эту машину вы видите в первый раз?

— Совершенно верно, — ответил Иван Германович. — Вот джип мне прекрасно знаком.

Это мои охраннички.

— Как раз кстати, — сказал Свиридов. — Ладно, давайте ключи или что у вас там. Я первый войду… Не хотелось бы получить очередной камуфлет прямо на пороге вашего дома.

— Вот ключи. Код я наберу сам. Мне не хотелось бы сообщать его без крайней на то надобности.

— Да? А мне кажется, что для многих людей он не суть какой секрет, — неодобрительно сказал Владимир, глядя на освещенные окна во втором этаже. В затянутых же стальными решетками окнах первого было темно. — Кто вообще его знает, этот код?

— Ну, конечно, моя дочь. Потом начальник охраны и еще Евгений Иванович.

— Какой Евгений Иванович?

— А, это моя правая рука в руководстве фирмой. Директор "Айсберг-банка" Евгений Иванович Мещерин. Достойнейший человек.

— Личное дело гражданина Мещерина я пока что не запрашивал, — вполголоса проговорил Владимир, поднимаясь по широким белым ступеням. — Ну что, набирайте ваш код.

"Ну и рожа у вас, Шарапов", — едва не сказал Свиридов, глядя на то, как маленький человечек в грязной одежде, с подбитым глазом и подтекающим носом набирает код на щитке сигнализации великолепного особняка.

Который тем не менее принадлежит именно этому маленькому человечку.

Свиридов отстранил Берга и, открыв дверь, шагнул внутрь. Сделав несколько шагов вслепую, он больно ударился обо что-то твердое.

Неожиданно кто-то включил верхний свет — Владимир зажмурился, избегая ослепительного, до рези в глазах, освещения.

Уже через секунду он скоординировался и оценил свое положение в пространстве, но было уже поздно.

Владимир ощутил, как в его лоб плотно упирается пистолетное дуло.

— Это че за козел, а, Макс?

Свиридов приоткрыл глаза.

Перед ним, вытянув вперед руки с нацеленным в лицо Свиридова пистолетом системы Макарова, стоял высокий широкоплечий парень в светлом пиджаке, надетом поверх светлой же футболки с треугольным вырезом.

За его спиной маячил второй, не менее внушительный представитель мужеского полу.

Он-то и выдал на свет божий сакраментальную фразу про козла.

— Да их двое, — проговорил Макс, кивая на застрявшего в дверях Ивана Германовича. — Ваще бомжара какой-то.

— Да ты с кем разговариваешь, гнида… — начал было Берг, но незамедлительно получил мощный удар в солнечное сплетение и, беззвучно хватая воздух разинутым ртом и выпучив глаза, как придавленная каблуком лягушка, свалился на пол.

Ударивший многострадального Берга подскочил к Свиридову и решительными, грубыми движениями обыскал его.

Наткнувшись на "ТТ", он не поверил своим глазам. Потом с силой вытянул Владимира по почке и, когда тот скривился от боли, не столько реально от нее страдая, сколько играя непереносимую муку, воскликнул, синхронно пиная неповинного Берга, корчившегося от совершенно реальной боли:

— Вот падла, со стволом пришел! Надо их наверх, и там устроить хорошую пресс-хату.

— Щас расколем, — махнул рукой Макс и, ткнув стволом в грудь Владимира, произнес:

— Пшел!

Впрочем, как говорится у одного юмориста:

"Ну что вам сказать — зря он это сделал…"

Неуловимым движением перехватив пистолет, зажатый в руке Макса, Владимир без особого труда, гибким, отточенным приемом заломил руку бандита за спину, легко развернув его при этом на сто восемьдесят градусов.

Хрустнула кость, и парень, дико взвыв, полетел в сторону своего напарника. Тот не успел увернуться, и здоровенная туша коллеги припечатала его к полу.

В этот знаменательный момент неожиданно гулко выстрелила тяжеленная дверь, ведущая в глубь особняка, в мозгу Свиридова мелькнула нелепейшая и никчемнейшая мысль о том, что, вероятно, вот так же пугал дверными выстрелами старушек-приживалок из 2-го дома соцобеспечения застенчивый заведующий Альхен из "Двенадцати стульев", — и в просторную прихожую, где и развернулась эта батальная сцена, ворвались вооруженные автоматами люди.