— Какой еще журналист? — невесело хохотнул Иван, — Из бульварной газетки «секс-инфо», решил отснять уникальные кадры из личной жизни псевдоплотей? Ну и как? Удачно?

— Дебил, — буркнул парень.

Это было его ошибкой. Неизвестно, совершали ли над ним акты рукоприкладства те, кто взял его в плен, но сейчас пришло время внести ясность и расставить точки над «и». Семецкий встал, не спеша, вразвалочку подошел к журналисту и от души заехал ему кулаком в челюсть. Журналист до такой степени был ошеломлен свалившимися на него событиями, что даже не пытался защититься или уклониться от расправы. Он просто громко ойкнул и кубарем покатился назад, схватившись за побитую физиономию. Сапог зааплодировал. Эдик сплюнул. Грач вздохнул.

Иван деловито потер кулак, подошел к поверженному представителю СМИ, сграбастал его за грудки, поднял и потряс, как грушу:

— Будешь хамить — получишь еще раз. Не хочешь по-хорошему, будем по-плохому. Кто ты такой?

— Я правда журналист, — промямлил парень, челюсть которого понемногу опухала, наливаясь синевой. — Я пришел в Зону для ответа на кое-какие вопросы…

— И какие же, скажи на милость?

— Ну, к примеру, что это вообще такое, откуда она появилась, что здесь творится…

Иван отпустил журналиста, тот кулем шмякнулся на асфальт и проворно окарачь отполз назад, пока не уперся спиной в камень. Иван навис над ним, несильно шурнул ногой в бок.

— Нет, батенька, это ты дебил. Здесь творится ад. Понимаешь? Преисподняя. За нашей спиной могила одного из героев, который голыми руками задавил местного черта, но при этом погиб и сам. Вон валяется две туши. Если интересно, подойди и глянь. Эндемики. Раньше были людьми. Теперь чудища, прямо как из фильмов ужасов. Знакомься. Примерно это Зона делает с людьми. Где-то там, в лесу, сидит на дереве старушка. Хорошо сидит, уютно. Только холодная вся, как лед. Навечно засела, видимо. Вообще здесь люди гибнут часто. Очень часто. Но далеко не всегда до конца…

— Я видел… Кадры кое-какие мне показывали… — бормотал журналист.

— Хрен с маслом вам там показывали. Зомби видел хоть раз?

— Ну, по телевизору…

— А тут они живые бродят. Смотри — не хочу. Только если потом жив останешься. Какого черта ты сюда пришел? Премию захотел? Хорошо, если хоть могилу себе тут разыщешь.

— Да шнырь он, — вставил свое слово Сапог. — Беспонтовый шнырь…

— А Грач зачем с тобой пошел? — продолжал Семецкий. — Тоже делать нечего?

— Заплатили мне, — буркнул ходок. — Вот и пошел. Пока просто так шастали, все нормально. А потом решил он забраться куда не надо, вот этим орлам в руки и попали. Они нас скрутили без шума и пыли, погрузили в вертолет и сюда привезли. Допрашивали. Потом уже в расход пустить намеревались, но тут вы пришли. Короче, свезло нам по-крупному.

— Надо полагать, — кивнул Иван. — Ну и много ли ты узнал, журналист? Сколько тайн откопал?

— Достаточно, — шмыгнул носом черноволосый охотник за сенсациями. — Положим, я не узнал, откуда возникла Зона, зато понял, что именно охраняют эти вот идеалисты. Ну, те, которые запускают установку для пси-излучения на старой РЛС.

— Да ну? — саркастически удивился Иван. — И что же именно?

— Они закрывают проход в Припять не случайно. Оттуда, из мертвого города есть путь на саму ЧАЭС, А там, в Саркофаге, скрывается Монолит. Они, по крайней мере, так его называют. Исполнитель Желаний, иными словами…

— Какой еще Исполнитель? — удивленно помотал головой Эдик.

— А вот такой, — неожиданно встрял в разговор Грач. — Самый настоящий.

Под ногами хлюпали лужи воды. Луч фонаря, если направить его вниз, выхватывал ослизлые стены, выложенные тюбингами, бетонными сегментами, и грязные, заплесневелые, отвратительно смердящие потеки жижи на полу с копошащейся в них мелкой полупрозрачной живностью. Когда тяжелые ботинки давили очередного слизняка, тот издавал пронзительный скрежещущий писк, прощаясь со своей примитивной жизнью. Воздух здесь был тяжелый, спертый, насыщенный парами тлена и разложения. Путников бы непременно тошнило от него, если бы они уже не приобрели завидного иммунитета к неприятным запахам, угнетающей обстановке, замкнутому пространству и постоянному ожиданию опасности неведомо откуда.

Черт примотал фонарь изолентой к стволу автомата, что давало ему возможность всегда видеть то, куда он стреляет. Журналиста пустили идти в середине отряда. Ни у него, ни у Грача оружия при себе не оказалось. Стражи РЛС, конечно, оказались людьми не самыми злыми, но не страдающими чрезмерным альтруизмом и «стволы» у пленников предпочли отобрать. И обчистить сумку журналиста, где был, по его словам, прекрасный профессиональный фотоаппарат «Никон» и большой комплект объективов к нему. «У меня до сих пор кредит за него капает, — сокрушался парень, — А его просто взяли и отобрали. Как гопники какие-то с подворотни…» Похоже, юную акулу пера тревожила на собственная жизнь, а фотоаппарат стоимостью в несколько сотен тысяч рублей. Низко же некоторые особи людского рода ценят свое право на существование!

Никто ему не отвечал. Но больше и пальцем не тронули, хоть у парня язык действовал явно быстрее мозгов. Теперь он был в отряде за своего, а спутников обижать не полагалось. Тем более, цели немного изменились. Все уже поняли, что «Пульс» им не спасти. Но вернуться назад не позволял гнев академика, наверняка нашедшего бы способ наказать нерадивого помощника, а наемнику Черту, Диме, Ивану и Сапогу просто не заплатить того, что пообещал. Не за что было. Эдик же, хоть и не было еще прецедентов убедиться в кровожадности начальника, понимал: за провал операции его по голове не погладят. Теперь же появился шанс многое изменить…