Например, она сказала, что его рассказ про Мадагаскар очень ее заинтриговал, и она как-то сходила в библиотеку, найти что-нибудь про эту страну. Ему было это приятно слышать, и еще приятнее оказалось то, что она не стала спрашивать, расскажет ли он что-нибудь подобное на следующих уроках. Будто знала, какая возникла ситуация.

На какой-то момент Андрей даже забыл, что девушка, идущая рядом, его ученица. Вспомнив, ощутил себя, как человек, в которого плеснули холодной водой. Снова появились вопросы: что он делает, зачем ему это, и как можно рассчитывать на какие-то отношения с несовершеннолетней?

Он уже чувствовал, как к нему снова подкрадывается напряжение, что непременно сделает разговор менее легким, когда Маша взглянула на часы и тихо ойкнула.

— Андрей Анатольевич, извините, мне, наверное, пора.

Он тоже глянул на часы. Десять вечера.

— Я выгуливаю Тошу уже пятьдесят минут, мои забеспокоятся, — сказала она, как бы в оправдание. — Обычно я с собакой больше получаса не хожу.

— Да, да, конечно. Иди.

Возникла пауза. Девушка остановилась, словно не решалась вот так просто уйти.

Андрей колебался недолго.

— Ты завтра Тошу выгуливаешь?

— Да, наверное.

— Ну, тогда я не удивлюсь, если мы с тобой снова случайно встретимся, — и быстро добавил. — Я тоже люблю прогуляться перед сном. Жаль вот у матери собаки нет.

Уже когда она скрылась за углом дома, Андрей вдруг вспомнил, что завтра обязательно увидит ее еще в школе. У него ведь урок с ее классом.

Андрей слушал ученика, вызванного к доске, изредка поглядывая на Ковалевскую. Взгляд он не задерживал, чтобы избежать зрительного контакта. Впрочем, брюнетка, кажется, и не пыталась его установить.

Она сидела какая-то вялая, сонная что ли. Перегуляла прошедшей ночью? Или, в самом деле, даже у нее бывают неважные дни?

Когда в начале урока, войдя в класс, он уловил на ее лице ехидную самоуверенную ухмылку, он мысленно спросил ее, как она будет ухмыляться после того, как он навестит ее родителей? Не произойдут ли с мимикой на ее мордашке поразительные перемены?

Сейчас, спустя полчаса ее столь необычного умиротворенного поведения, он даже начал сомневаться, стоит ли вообще выполнять задуманное? Может, она сама «устала» от собственных укусов?

Подобным сомнениям способствовало его общее состояние, благодушное и приподнятое. Перед 11 «А» он вел историю в 11 «Б» классе. И ему пришлось приложить усилия, чтобы сосредоточиться на работе, вести себя так, чтобы ученики ничего не заметили.

Они с Машей раз десять встретились взглядом, и девушка все время отводила глаза. Но не так, как будто не хотела, чтобы он смотрел на нее, скорее, она опасалась, что это заметит кто-нибудь из одноклассников. Во всяком случае, так ему показалось. Ему становилось неловко, но он не мог заставить себя вовсе не смотреть на нее. Кажется, девушка тоже волновалась, и у него возникло ощущение общей тайны.

Позже, во время перерыва, он говорил себе, что между ними ничего нет, всего лишь встретились вечером, пусть и не случайно, прогулялись, поговорили. В самом деле, почему учителю нельзя вот так неофициально пообщаться со своим учеником, даже если он противоположного пола? Андрей это понимал, но необычная вибрация внутри нашептывала, что дело совсем ни в этом.

И был еще один момент, неожиданно приятный, связанный с Машей Нетак.

Сегодня он мало думал о вчерашнем разговоре с директором. Зная себя, свою дотошность в подобных щепетильных вопросах, Андрей лишь удивлялся. Вчера, возвращаясь из школы домой, до того, как он встретился с Машей, Андрей даже не предполагал, как на следующее утро придет на работу. Как вообще сможет выполнять свои обязанности. Конечно, он бы пересилил себя, внешне вел бы себя, как и прежде, но каждое свободное мгновение он бы терзался и терзался.

Но этого не произошло. И все благодаря Маше. Она отвлекла часть его мыслей, невольно заставив его забыть о собственных неприятностях. Вернее, не забыть, скорее, ослабить их влияние. Он все помнил, но ощущения оказались притуплены.

Он сам себе поражался, но признавал, что ситуация его устраивает. И это притом, что отношений с Машей еще никаких не было, и неизвестно будут ли они вообще.

Благодаря этому даже ситуация с Ковалевской потеряла свою остроту. Казалось, Андрей после длительных ерзаний на жесткой кровати, наконец, отыскал положение, при котором стало тепло и уютно, и теперь ему хотелось лишь тишины, неподвижности, и любое движение означало потерю этого состояния. И сама Ковалевская как будто почувствовала близкую опасность с его стороны и потому негласно попросила неопределенной продолжительности тайм-аут.

Когда отвечающий закончил, Андрей на пару секунд задумался. Не молчит ли Ковалевская потому, что не было пока никаких зацепок? Если так, значит, на следующем уроке зацепки обязательно отыщутся? Получалось, откладывать поход к ее родителям все же неразумно.

Андрей незаметно качнул головой. Что если он даже насчет сегодняшнего урока ошибся? Вот поставит парню низкую оценку, и Ковалевская тут же проявит «заботу» о своем однокласснике. Поставь Андрей ту оценку, что ученик заслужил, Ковалевская, возможно, промолчит, хотя может и заявить, что учитель мог поставить высший бал. Но на это отвечающий точно не тянул.