Будто возмущаясь последними словами, зазвенел звонок. Андрей выждал, когда наступит тишина, и добавил:

— Либо меня с кем-то спутали.

Борисовна быстро-быстро закивала.

— Да, Андрей, я тебя понимаю. Очень часто люди преувеличивают.

Он хотел сказать, что в случае с ним преувеличивать нечего, но не решился перебивать Борисовну.

— Всякое бывает. Вот я и хотела сказать тебе, чтобы ты в следующий раз был поосторожней. Один неправильный поступок может скомпрометировать надолго. Неприятно будет и за тебя, и за школу.

Она говорила так, словно признавала за Андреем право на одну оплошность, которую он уже совершил. С кем не бывает: ну, подошел к какой-то девице, ты же мужчина. Но в дальнейшем думай, что делаешь.

В общем, погладила против шерстки, дав понять, что в следующий раз будут менее приятные манипуляции.

Андрею хотелось заорать на нее, потребовать, чтобы она отталкивалась от фактов, а не прислушивалась к дурацким наговорам, хотелось возмутиться этой чудовищной несправедливостью всем своим существом, но он сдержался. В основном потому, что знал крутой нрав Борисовны. Пожалуй, не знай он ее еще по школе, поступил бы иначе.

Он ведь не мог высказывать что-то наполовину. Если его прорвет, с возмущением случится перебор. Со словами, с жестами, с движениями. С Борисовной это не пройдет. Может, и до увольнения дойти. И этого ох как не хотелось. Особенно сейчас, когда он вернулся домой и только-только начал входить в новый щадящий режим.

Он лишь устало кивнул и обернулся к двери, как бы давая понять своей начальнице, что все понял и его желательно отпустить.

— Хорошо, — наконец, сказала Борисовна. — Мы с тобой об этом разговоре забудем, а пока можешь идти.

Не говоря ни слова, он направился на выход, но, прежде чем коснулся дверной ручки, Борисовна его окликнула:

— И еще, Андрей. Чуть не забыла.

Он повернулся к ней.

— Тут мне сказали… Ты иногда проводишь на уроках внеклассные темы. Так, Андрей?

Он отвел глаза. Попытался подобрать слова в оправдание, но Борисовна не дала ему этой возможности.

— Я понимаю, ты пытаешься разнообразить ребятам учебу, рассказываешь интересные вещи, я все это понимаю, но… Большинство из них не очень хорошо знают то, что положено по программе. Вот в чем проблема. Кроме того, это может не понравиться кому-нибудь из родителей учеников. Ты пойми, Андрей, я полностью на твоей стороне, но мы не можем отталкиваться только от собственных желаний. Есть еще общие правила.

— Да, Клара Борисовна, — промямлил он. — Я, в общем-то, этого уже не практикую. В начале было немного.

В душе разливалась горечь. Он хотел, как лучше. Что в этом плохого, если он расскажет ученикам, как живут люди в далеких малоизвестных странах, какая там природа, какой климат? Неужели это кому-то не позволит выучить заданную тему? Чушь! Все догмы виноваты. Ограничения и какие-то там идиотские правила, неизвестно кем придуманные. Они как бетонные заборы, голову расшибешь, лучше и не пытаться их игнорировать.

Борисовна удовлетворенно кивнула.

— Вот и хорошо.

Он посмотрел на нее, и до него вдруг дошло, что про внеклассную тему ей рассказал кто-то из учеников. Учителям, своим коллегам, Андрей ничего не говорил. Кто же подошел к Борисовне? К этому отнюдь не мягкому директору? Ведь подошедший к ней сам рисковал навлечь на себя ее гнев. Ученики знали: реакция у Борисовны непредсказуемая. Она вполне могла встать на сторону подобной импровизации со стороны нового учителя.

— Клара Борисовна, кто вам пожаловался на меня? Случайно не Ковалевская из 11 «А»?

Это вырвалось у него быстрее, чем он обдумал слова.

Борисовна почему-то опустила глаза.

— Андрей разве это имеет сейчас значение?

— Значит, она?

— Ты имеешь в виду Яну Ковалевскую?

— Да.

— Нет, Ковалевская здесь ни при чем.

Борисовна по-прежнему не смотрела на него, но это необязательно означало, что она опасается чем-то себя выдать.

— Послушайте, Клара Борисовна, про знакомства у дискотеки вам тоже она говорила?

На этот раз Борисовна отложила ручку и задержала на нем взгляд.

— Андрей, слухи — это, когда много кто говорит. Неужели ты думаешь, что я бы послушала какую-то ученицу? Поверила бы ей на слово?

Андрей сразу как-то обмяк. И, пробормотав извинения, спросил, можно ли ему идти.

Директор пожала плечами.

— Конечно, иди.

Ковалевская стояла в окружении трех одноклассниц у окна на первом этаже.

Андрей заметил ее сразу. Как тут не заметишь? Яркая кофта, короткая юбка. Кроме того, его мысли были направлены на нее весь последний час. И она смотрела на него сама. Наверное, заметила в окно еще на школьном дворе.