Шрифт:
XXXIX
С той ночи памятной мираж стал их уделом: Как жажда жгучая, безудержная страсть. Действительность затмив, влекла их снова впасть В экстаз забвения… там… где-то за пределом… И, вновь и вновь сгорев в желаньи гордо-смелом, Над духом снова плоть утрачивала власть, И с частью Женского жила Мужского часть В блаженно-радостном и гармоничном целом. Путем внежизненным, неведомым поднесь, Они всходили в высь к недостижимым здесь Восторгам пламенным сверхчувственных наитий… Любовь сродняла их тесней, чем в сплав иль в смесь: В конечной полноте мистических соитий Она вся им была, и ею был он весь… ПЕСНЬ ВОСЬМАЯ
Странная встреча
XL
Но умерла она… Ее скосил недуг И потушил любовь в ее угасшем взоре… Над ней, без слез, поник в невыразимом горе Нарцисс, несчастный брат, любвник и супруг. И охватил его беспомощный испуг… Предательский разлад вновь овладел им вскоре, И он бессилен был во внутреннем раздоре, Как будто заключен в нерасторжимый круг. Исхода не было бесплодному исканью Недостижимого за недоступной гранью… Сорвавшись, – чудилось, – над бездной он повис… Ты, Эхо, тщетно ждешь!.. Не жди: не быть свиданью Нарцисс не на реке… В лесу глухом Нарцисс По следу свежему с копьем идет за ланью. XLI
Удача… Лань взята… И кончена охота. Нарцисс откинул лук и полный стрел колчан, Вздохнул, расправив грудь и выпрямляя стан И лег, со лба и уст стирая капли пота. Покои. Свежо в тени. Разнежила дремота… Уж сладостно мутит сознание туман… Раскидистой листвой слегка шумит платан, Чуть пятен световых мерцает позолота. А ветер вдруг пахнет в лесную глушь извне Горячим воздухом, неся в его волне Благоухание алоэ и иссопа. Заснул Нарцисс и спит в прохладной тишине. Как в люльке на реке, где нимфа Лейриопа Баюкала его, качая на волне. XLII
Но как блаженных снов младенческой поры Опасные мечты, соблазном налитые, Нарцисса сердце жгут… И пряди развитые Кудрей он раскидал от страсти и жары. Ему приснилась даль… волшебные миры… Пьянящие цветы… В скалах тропы крутые. Дремотой полный грот… И кудри золотые И синие глаза утраченной сестры. Ища ее во сне, он шел, пути не меря, Не зная устали, зовя, томясь и веря, – Нашел и может пить дыханье милых уст… Но – миг… И прерван сон… О, горькая потеря!.. Нарцисса пробудил засохшей ветки хруст: Нарцисс, к оружию! Рази стрелою зверя! XLIII
Но, пережив опять с возлюбленной разлуку, Еще не сбросив чад дурманивших цветов, Добычу упустить Нарцисс в тоске готов: Он не схватил копья, не потянулся к луку. Опершись головой на согнутую руку, Лишь слухом он ловил за шелестом листов Движенья шорохи и тихий шум кустов И, медля, выжидал, прислушиваясь к звуку. С тенями солнца свет узор дрожащий плел, Гудело в тишине жужжанье жадных пчел… Но снова ветки треск под чьими-то шагами. Нет, то не горных круч случайный гость – козел И не лесной олень с ветвистыми рогами… Не зверь, а человек в лесу неспешно шел. XLIV
Приблизился старик. В пространство пред собой Недвижный взор вперив, движеньем осторожным Нащупывал тропу он посохом надежным, Покрытым тонкою искусною резьбой. Слепец… Один в пути… Закинут в лес судьбой… И всё же дышит он покоем бестревожным: Внимает он цветам и травам придорожным, И птицы говорят ему наперебой. По вьющейся тропе легко ступают ноги; Сквозь ветви свет скользит по ткани белой тоги, И веет на ветру седая борода. Прохожий не терял невидимой дороги И словно твердо знал, что выведут всегда Слепого странника всевидящие боги. ПЕСНЬ ДЕВЯТАЯ
ТИРЕЗИЙ
XLV
Но вдруг слепой свернул у маленькой ложбины, Где юноша лежал, и вниз по бугорку Спускаться стал к нему. Навстречу старику Тогда пошел Нарцисс, почтив его седины. Согнули странника прожитые годины – Немало, видно, бед знавал он на веку: Страданья дней былых и долгую тоску Нарциссу выдали глубокие морщины И жалю взор блуждал, безжизненно-тупой… Нарцисс, уже давно на трату чувств скупой, Невольно тронут был приливом сожаленья. И тихим голосом спросил его слепой: «Сажи мне, девушка, до ближнего селенья Дойду ли к вечеру я этою тропой?» XLVI
«Отец, – сказал Нарцисс, – поросшая травой Тропа теряется, ты будешь беспрестанно…» Но вмиг прервал старик, его туники тканной Коснувшись у плеча рукою восковой. «Что?.. Ты не девушка?.. Возможно ль!.. Голос твой Не голос женщины… Ты – юноша?!. Как странно!..» И, словно поглощен заботою нежданной, На посох свой слепец склонился головой. Почувствовал Нарцисс, что старец неприятно Ошибкой поражен; но было непонятно Такое резкое смущенье старика: Он что-то бормотал поспешно и невнятно, Бессвязные слова роняя с языка, И только слышалось одно: – «Невероятно…» –