— Обручальное кольцо можно снять, а эти отметины навсегда останутся на моем теле.

Данте видел, что Эбби удручена. Но что ее так сильно расстроило? Неужели действительно знаки, выступившие у нее на руке?

Он испытующе посмотрел на нее:

— Эбби, что с тобой? Ты огорчена из-за этих отметин или из-за чего-то еще?

По ее телу пробежала дрожь.

— Я боюсь, Данте…

— Кого? Меня?

— Нет, конечно. Понимаешь, у меня никогда не возникало желания выйти замуж. Насмотревшись на семейную жизнь родителей, я…

Данте наконец-то понял причину ее нервозности и плохого настроения. Обняв Эбби за плечи, он притянул ее к себе.

Он искренне надеялся, что отец Эбби горит сейчас в аду.

— Мы с тобой ничуть не похожи на твоих родителей, и поэтому жизнь у нас будет совсем другая, — заверил он Эбби. — Я никогда не обижу тебя. Никогда!

Эбби спрятала лицо у него на груди.

— Я не сумею стать хорошей женой. Я всегда жила одна.

— Но разве этого ты хочешь? Разве тебе хочется прожить всю жизнь в одиночестве?

Данте почувствовал, как по ее телу пробежала дрожь.

— Нет, но что, если я разочарую тебя?

Данте нежно поцеловал ее в голову.

— Ты меня любишь?

— Да, люблю.

— Это главное.

Эбби подняла голову и посмотрела на Данте. Ее лицо было бледным и испуганным.

— Но что, если этого недостаточно?

— Клеймо — это не приговор к тюремному заключению, Эбби. Ты можешь уйти от меня, если захочешь.

— А ты? Что означает это клеймо для тебя?

Данте ответил не сразу.

— Оно означает, что ты моя супруга, — наконец снова заговорил он. — И другой у меня никогда не будет.

Эбби вздохнула:

— Прости, я сама не понимаю, что со мной. Вообще-то я не истеричка.

Данте наслаждался исходившим от ее тела теплом. Он не знал, почему позволил Эбби стать неотъемлемой частью своей жизни. Но Данте был уверен, что не сможет пережить, если с ней что-нибудь случится.

— Я тоже не понимаю, что на тебя нашло, — шутливо промолвил он, накручивая на палец ее локон. Данте чувствовал, как его охватывает возбуждение. — Может быть, в тебя вселился один из преследующих нас демонов?

Эбби засмеялась, крепче прижимаясь к нему.

— Нет, я думаю, что во всем виноваты дурацкие отметины, выступившие у меня на коже.

— Значит, тебя больше не пугает мысль о том, что ты стала моей супругой?

— Даже не знаю.

— Не знаешь?

— Я боюсь, что ты будешь предъявлять ко мне непомерные требования. Мне бы не хотелось превратиться в служанку.

Услышав это, Данте прыснул со смеху. Ему было сложно представить Эбби в роли служанки.

— Не волнуйся, любовь моя, у меня довольно скромные запросы, — с наигранной серьезностью произнес он. — Выдраив полы, выстирав мою одежду и подав мне стакан крови, ты сможешь использовать все оставшееся время на штопку носков и глажку.

Эбби ткнула его локтем в бок.

— Ты думаешь, что я буду штопать тебе носки? Не дождешься! Я лучше заострю побольше кольев, чтобы держать тебя в вечном страхе.

Засмеявшись, Данте надавил пальцем на кончик ее носа.

— Я сам обслуживаю себя уже в течение многих веков, любовь моя. А если бы мне понадобился слуга, я мог бы с помощью чар заставить работать на меня любого человека.

— С помощью чар?

— Да, все вампиры обладают магическими способностями.

Эбби нахмурилась:

— Признавайся, ты когда-нибудь испытывал их на мне?

— Нет, — ответил Данте, проведя пальцем по ее губам.

— Почему?

— Потому что ты всегда мне нравилась.

— Нравилась?

— Да, мне нравились твоя невинность, честность, нежелание жалеть себя, несмотря на суровые испытания, которые посылала тебе судьба. Твое пленительное тело всегда возбуждало меня, но я не хотел, чтобы ты стала моей против воли.

— Ты не перестаешь удивлять меня… — пробормотала Эбби.

— Что удивительного в моих словах?

— Когда мы познакомились, ты показался мне высокомерным, опасным и сексуальным.

— Все верно. Особенно то, что касается сексуальности.

— Но я не подозревала, что ты окажешься добрым.

На лице Данте отразилось крайнее изумление. Разве он был добрым? Этого он за собой не замечал… Его никогда еще не уличали в наличии доброты — не свойственного вампирам качества. Данте полагал, что не дает для этого никакого повода.