– Скорее всего, вы преувеличиваете, – заметил Европеец, не отрывая взгляда от кирпичного особняка. – На самом деле вы там на хорошем счету. В противном случае наши контакты были бы невозможны.

Джиллет нахмурился:

– Если обо мне составилось хорошее мнение, то только потому, что я стал просто незаменим для людей, подобных Эбботу. Я держу в голове тысячи фактов, которые он просто не в состоянии оценить. Для них гораздо проще посадить меня туда, где не требуется решать проблемы, но где они постоянно возникают. Директор Бюро по проверке политической благонадежности! Они создали для меня этот титул и должность, и знаете почему?

– Нет, Альфред, не знаю, – произнес Европеец, глядя на часы. – Я не знаю почему.

– Потому что у них нет терпения проводить столько времени за разбором многих тысяч документов и досье. Они предпочитают обедать в Сан-Суси или самодовольно разглагольствовать перед членами Сената, читая тексты, подготовленные для них другими людьми, которых никто никогда не видит и не замечает.

– Вы чересчур озлоблены, – заметил Европеец.

– Больше, чем вы можете вообразить. Вся жизнь уходит на то, чтобы делать работу за этих ублюдков, и какой в этом смысл? Для чего мне это? Титул и случайный ленч, на котором мои мозги подаются между креветками и устрицами. Люди, подобные Эбботу, никогда не смогут обойтись без людей, подобных мне.

– Не следует недооценивать Монаха. Даже Карлос никогда не делал этого.

– Откуда он знает? Он не имеет понятия, что и как следует оценивать. Все, что делает Эббот, покрыто тайной. Никто не знает, сколько ошибок он допустил. И когда некоторые из них выплывают на свет, за них отвечают люди вроде меня.

Европеец перевел взгляд с дома на собеседника и холодно проронил:

– Вы очень эмоциональны, Альфред. Вам следует быть более осторожным на этот счет.

Джиллет ухмыльнулся.

– Моя эмоциональность никогда не проявляется внешне, и я надеюсь, что мое содействие Карлосу подтверждает это. Давайте считать, что я готов к конфронтации и ничто в мире меня не напугает.

– Искреннее признание, – заявил широкоплечий мужчина.

– А что вы можете сказать о себе? Ведь это вы меня нашли.

– Я знал, что искать. – Мужчина повернулся к окну.

– Я имею в виду «вас». Работа, которую вы выполняете для Карлоса.

– У меня нет таких сложных причин. Я уехал из страны, где образованные мужчины и женщины продвигаются по службе лишь по прихоти слабоумных идиотов, которые наизусть шпарят марксистскую муть. Карлос тоже знал, что искать и кого искать.

Джиллет рассмеялся, его скучные глаза оживились.

– Оказывается, что мы не так уж и сильно отличаемся друг от друга. Замените жизненные артерии нашего западного устройства на марксизм, и вы получите совершенно отчетливые параллели.

– Возможно, – согласился Европеец, снова взглянув на свои часы. – Теперь уже недолго. Эббот обычно пользуется полночным рейсом на Вашингтон.

– Вы уверены, что он выйдет один?

– Он всегда так поступает, ведь его не должны видеть вместе со Стивенсом. Вебб и Стивенс также должны выйти отсюда отдельно друг от друга. Двадцатиминутный интервал – стандартное время для таких встреч.

– Как вам удалось обнаружить «Тредстоун»?

– Это было не так уж трудно. Ваше содействие, Альфред, сделало свое дело. – Он рассмеялся, но его глаза по-прежнему были устремлены на особняк. – Кейн вышел из «Медузы», вы сами сообщили нам это, и если подозрения Карлоса справедливы, можно было сделать вывод, что Монах связан с Борном. Карлос проинструктировал нас, чтобы мы держали Монаха под постоянным наблюдением. В конце концов, мы и вышли на это место.

– Это вывело вас на Канаду? К человеку в Оттаве?

– Человек из Оттавы обнаружил себя сам, когда начал разыскивать «Тредстоун». Потом мы выяснили, кто такая эта женщина. Это именно она позвонила ему из Парижа и попросила начать поиски. Мы не знали, почему это происходит, но подозревали, что Борн может попытаться нанести удар по «Тредстоуну» со стороны. Но когда ваши секретные службы стали вмешиваться в события в Канаде, это привело нас к выводу, что Карлос был прав. Точнее, правы были вы, Альфред. Это был не Кейн. Это была ловушка, призрак.

– Я говорил вам это с самого начала, – произнес Джиллет. – Три вида фальшивых сообщений из непроверенных источников. Вот так все было!

– С самого начала… – задумчиво вздохнул Европеец. – Несомненно, это лучшее, на что был способен Монах… пока не случилось что-то непредвиденное и его творение не обернулось массой проблем.

– Присутствие здесь Стивенса подтверждает это. Президент хочет быть в курсе событий.

– Он должен это знать. Существует весьма щекотливое подозрение, что руководитель секции департамента финансов при правительстве Канады был убит агентами американских секретных служб. – Европеец отвернулся от окна и взглянул на Джиллета. – Запомните, Альфред, мы просто хотим знать, что произошло. Я предоставил вам факты в том виде, в каком мы их получили. Они неопровержимы, и Эббот не сможет их отрицать. Но они должны быть представлены как полученные лишь из ваших собственных источников информации. Вы напуганы, вы требуете отчета, полагая, что все сообщения секретных служб ложны. Но не забывайте, что вы не должны поддаваться эмоциям. Помните, что он будет постоянно вас подозревать, так как в данном случае вы являетесь обвинителем, а не он.