– Да, черт побери, какая разница? Мы достаточно с ним выпили – он, правда, больше, чем я, должен заметить... Я сказал ему, что представляю компанию, которая находится в затруднительном положении, и что мы в нем нуждаемся. Собственно, для этого я к нему и приехал. И три или даже четыре раза повторил, что, надеюсь, он покинет «Дженис»...

– А вас не пугало, – заметил Мартин, – что в своих обещаниях вы зашли слишком далеко? Вдруг бы он принял ваше предложение?

На какое-то мгновенье опустив глаза, Райен снова поднял их на Тривейна, и тот не мог не заметить в них легкой грусти.

– Я прекрасно знал, что он не сделает этого, – поднял взгляд Майкл. – Вернее, не сможет сделать...

Ральф Джемисон, получив четкое, лестное предложение от человека – не важно, трезвого или не очень, – который никогда не осмелился бы на него, не имей он соответствующих полномочий, должен был, конечно, объяснить причины своего нелогичного отказа. Поначалу он довольно легко находил слова: упомянул про верность долгу, текущие проекты в «Дженис», в которых участвовал, про лаборатории, которые не мог просто так оросить, а исчерпав все доводы, снова вернулся к лояльности по отношению к компании.

Райен слушал его со все возрастающим раздражением, пока Джемисон, казалось бы, вне всякой связи с тем, что только что говорил, не заметил: «Ты не можешь попять! „Дженис“ позаботилась о нас! Обо всех нас!»

– Позаботилась? – переспросил Тривейн. – Обо всех? Что он имел в виду, Майкл?

– Вот я и постарался это выяснить... И я выяснил. Энди, хотя Ральф не позволил себе никаких откровений, кроме одного. Так вот, вся интеллектуальная элита, особенно в лабораториях и проектных бюро, оплачивается грязными, подпольными деньгами!

– Под сукном, полагаю, есть другие, более точные описания, – сказал Алан Мартин.

– Да, – ответил Райен. – И не по каким-то мелким счетам, нет. Довольно крупные деньги, выплаченные, как правило, за границей, идут прямо в Цюрих и Берн, на зашифрованные счета!

– Неучтенные доходы... – протянул Мартин.

– Причем такие, за которыми невозможно уследить: ведь никто не кричит об обмане! – добавил Сэм Викарсон. – А Швейцария, как известно, не признает законов о налогах, которые существуют в других странах.

– И все это началось уже давно, насколько я мог понять, – продолжал Райен. – «Дженис» сначала изучает будущего сотрудника, его возможности, и... начинается любовь! Что там говорить, они умеют проверять людей, выискивают их слабости – так, во всяком случае, говорил Ральф. Ну а когда находят, начинают обрабатывать: в ход идут, например, всевозможные премии – естественно, из этих самых неучтенных денег. Через десять – пятнадцать лет сотрудник сколачивает себе кругленькую сумму в сто – сто пятьдесят тысяч где-нибудь в Швейцарии. Все так привлекательно!

– Понятно. Человек попадает в полную зависимость от «Дженис индастриз», – подытожил Тривейн. – Ведь это самый настоящий сговор! Сотрудник делает все, что требует от него компания, иначе судьба его будет печальна. И вот что я думаю: оплата осуществляется, скорее всего, через посредников...

– Именно так!

– Ну, а по самому грубому подсчету, Майкл, сколько может быть в «Дженис» таких Ральфов Джемисонов? – спросил Тривейн.

– У компании сотня организаций – головных и филиалов, как, скажем, те же хьюстонские лаборатории... Так что таких Ральфов может быть от семи сотен до тысячи...

– И все эти люди контролируют проектные решения и производственные линии? – Тривейн что-то записал в блокнот.

– Безусловно. Они ответственны.

– Таким образом, за несколько миллионов в год «Дженис индастриз» покупает себе мощное научное обеспечение? – Тривейн заштриховал цифры, только что записанные в блокноте. – Покупает людей, которые отвечают за сотню проектных установок, а те, в свою очередь, определяют политику для предприятий и филиалов «Дженис». Тут же пахнет миллиардами.

– Вот именно, – подтвердил озабоченно Майкл. – Подозреваю, что число таких сотрудников постоянно растет. Что же касается Ральфа Джемисона, он просто несчастная жертва. У него, кстати, есть очень серьезная проблема...

– Он пьет с ирландскими безумцами, – подсказал Алан Мартин, от которого не укрылось сострадание в глазах Майкла.

Взглянув на Алана, Майкл улыбнулся и, сделав небольшую паузу, мягко заметил:

– Нет, Алан, вы ошибаетесь: он по сравнению с ними любитель... Ральф – гений, который внес огромный вклад в научно-исследовательскую работу. Без него нам никогда бы не видать Луны! Но он буквально сжигает себя работой. Давно известно, что он может работать семьдесят два часа подряд, и вся его жизнь проходит в лаборатории...