— Совершенно верно, спасибо за дополнение, Андрей Самсонович, — кивнул Волошин и продолжал: — А судов тут плавает много: почти каждый день мы видели на горизонте их по три-четыре.

Тут не удержался и внес уточнение капитан.

— Это лишь те, что вы замечали, так сказать, простым глазом, — сказал он, наставив на Волошина, словно пистолет, курительную трубку, с которой, по-моему, никогда не расставался. Она будто приросла к его широкой ладони. — Мы же на мостике, на экране локаторов, их видим раз в шесть больше.

— То есть больше двух десятков каждый день?

— Да.

— Вот видите. Среди них, как мы знаем, немало и суденышек небольших, прогулочных, с мореплавателями неопытными. Они особенно часто становятся жертвой стихии или современных пиратов, как “Мария”. Не случайно статистика, которая, по словам Ильфа и Петрова, знает решительно все, показывает, что аварий с частными самолетами и прогулочными судами становится заметно больше в отпускной период или во время рождественских каникул.

— А надо еще сказать, — снова подал голос Черномор, — течения тут такие сильные, что очень быстро уносят обломки потерпевшего аварию судна или самолета очень далеко и порой в совершенно неожиданный район. Причудливую их систему мы еще далеко не изучили как следует. Английский океанограф Джеймс Рендел, — добавил он, засмеявшись, — даже пришел в такое отчаяние, что в одной статье заявил: “Нет никакой необходимости заниматься подобными течениями. Они не подчиняются никаким правилам, и поэтому изучение их бесполезно…”

— Прелестно, — сказал Волошин. — Так что помяните мое слово: этот райончик еще преподнесет науке немало сюрпризов. Ну, о “Прекрасной Галатее” говорить не будем. Ее гибель от рук промышленных шпионов к науке никакого отношения не имеет. А вот гибель команды “Сперри”…

— “Сперри”? — удивился я. — Что же загадочного в гибели несчастных рыбаков? Ведь установлено, что они стали жертвой обычного пищевого отравления.

Видно, удивился не один я. Многие переглядывались. А Волошин нарочно тянул паузу, как хороший артист, и неторопливо, с многозначительными повадками опытного фокусника развернул какую-то газету и поднял ее над головой, показывая всем.

— Эту газетку мы привезли из Нассо, — сказал он. — Там только и кричат на всех углах об этой сенсации. — И Волошин торжественно прочитал заголовок: — “Советский ученый разгадал зловещую тайну коварной Пасти Дьявола! Он утверждает, что команда “Сперри” отравлена внезапным выбросом метана с океанского дна!”

— Метана?

— Откуда он взялся? — раздались недоумевающие голоса.

— Попросим рассказать об этом нашего уважаемого Казимира Павловича Бека, — сказал Волошин. — Это его гипотеза о причинах гибели команды “Сперри” вызвала такую сенсацию. Казимир Павлович, пройдите, пожалуйста, сюда, к карте, она ведь вам понадобится, — пригласил он.

Профессор Бек держался куда менее уверенно и гораздо скованней, чем Волошин. Подойдя к карте, он задумчиво покашлял, рассматривая ее и обдумывая, с чего начать.

— Ну, прежде всего должен сказать, что это интересное открытие было сделано еще несколько лет тому назад одновременно в разных местах и учеными различных стран, — наконец заговорил он. — А что касается гипотезы о том, что оно может служить объяснением хотя бы некоторых загадочных катастроф в здешних краях, в так называемом Бермудском треугольнике, то к ней я — хочу подчеркнуть — не имею никакого отношения. Ее высказал профессор МГУ доктор геолого-минералогических наук Соколов в статье, опубликованной в номере пятом журнала “Природа” за 1988 год. Он есть в нашей библиотеке, кто хочет, может познакомиться с деталями.

— Я же читал ее в свое время! — не выдержав, сокрушенно воскликнул Волошин. Вид у него был смущенный: как же это он что-то упустил? — Эх, дал я маху! Очень интересная гипотеза.

— Что же касается собственно меня, то моя заслуга невелика: я обратил на эту гипотезу внимание чиновников, занимавшихся расследованием причин гибели рыбаков на “Сперри”, и, похоже, она подтвердилась.

— А в чем она заключается? — спросил Бой-Жилинский.

— Как бы объяснить покороче? Не хочу злоупотреблять вашим вниманием, но начну все же немножечко издалека, — улыбнулся Казимир Павлович. — Вы все, конечно, еще не забыли страшной природной катастрофы, которая произошла в августе 1986 года в Африке, в Камеруне, она потрясла весь мир. Где-то на большой глубине под дном озер Монун и Ниос произошла подвижка земных слоев, и в образовавшиеся трещины вырвалось большое количество углекислого газа — по некоторым оценкам, до тысячи кубических метров! В считанные минуты погибли, были отравлены все жители ближайших селений — более тысячи семисот человек, а так же вся живность вокруг. Страшная катастрофа.

Он покачал головой, помолчал и продолжал:

— Примерно в эти же годы выяснилось, что скопления опасных для всего живого газов — углекислого, метана, сероводорода и других. — существуют и в глубинах океана. Хочу сразу подчеркнуть, что это вовсе не какая-то особенность данного района, а то в газетах, как видите, уже трубят об “отравленных водах Бермудского треугольника”. Такие газовые скопления существуют во многих местах. Есть они и здесь, как показало бурение глубоководных скважин — вот они отмечены на карте красными точками. Причем очень интересно, что природа создала для хранения этих газов совершенно уникальные газгольдеры, что ли. Неспециалисту, нехимику это даже может показаться невероятным, но в глубоководных котловинах, в нескольких сотнях метров от поверхности дна при низких температурах и высоких давлениях, которые там существуют, метан образует с водой твердое соединение! Представляете, в глубинах океана под нами этакие огромные купола, сцементированные газогидратом.

“Это, пожалуй, почище куполов, выдуманных Сандерсоном! — подумал я. — Воистину, весьма на выдумку природа торовата. А может, Сандерсон слышал об этом открытии, только перефантазировал, как ему казалось поинтереснее?”

Теперь я понял: рассказ о фантастических куполах Сандерсона, наверное, и напомнил тогда Беку статью Соколова, психологически подготовив его к разгадке тайны гибели команды “Сперри”.

— Существование таких куполов в разных уголках Мирового океана — вполне доказанный факт, — продолжал Казимир Павлович и снова повернулся к карте: — Теперь обратите внимание на строение дна под нами. Отчетливо видно, что оно здесь все рассечено разломами, — вот эти штришки на карте. Формирование его еще не закончилось.