— Скорость движения различных участков океанского дна достигает тут двух сантиметров в год, — уточнил начальник экспедиции. — Огромная скорость по геологическим меркам времени.

— А каждый большой разлом, — кивнул Бек, — как вы понимаете, может вызвать трещины в этих колпаках, хотя толщина их стенок и достигает порой трехсот метров. И тогда находящиеся под ними под большим давлением углекислый газ и метан смертоносными фонтанами вырвутся на поверхность океана. — Помолчав и стараясь по нашим лицам убедиться, все ли его поняли, профессор Бек закончил: — По расчетам профессора Соколова, такие выбросы вполне способны погубить экипажи кораблей в очаге своего действия. В подробном письме, врученном местным властям, я специально указал признаки изменений в тканях, по которым можно даже через сравнительно большое время после смерти отличить газовое отравление от пищевого. Надо отдать должное местным судебным медикам: они весьма заинтересовались и провели исследования особенно тщательно. Результат, сообщают они, не оставляет сомнений: рыбаки попали в облако бескислородных газов и погибли очень быстро, даже не поняв причины.

Мне вспомнилась загадочная запись в судовом журнале и наши попытки ее расшифровать…

— Так что, похоже, гипотеза профессора Соколова получила трагическое подтверждение, и мы стали свидетелями этого, — закончил Казимир Павлович и сел, а его место у карты снова занял Волошин.

— Ну, каков сюрприз мы вам приготовили? — спросил он. — Нелегко было мне уговорить Казимира Павловича никому не проговориться раньше времени да и самому держать язык за зубами. Ведь я — то узнал все это, когда второй раз летал в Нассо и, вернувшись, допросил Казимира Павловича, можно сказать, с пристрастием. Он все твердил, что не любит шумных сенсаций, но мы с ним все же решили обнародовать сразу обе разгадки: и похищение “Марии” пиратами, и объяснение гибели рыбаков. Хотя, конечно, признаю самокритично, они далеко не равноценны: история с “Марией” — просто вульгарные проделки гангстеров, к сожалению нередкие в здешних краях, а вот подтверждение интереснейшей гипотезы профессора Соколова — это, конечно, весьма любопытно для науки. И еще один новый повод как можно лучше исследовать этот район. Не устану повторять: Пасть Дьявола еще порадует и поразит нас не одним открытием! Только нужно не забывать мудрые слова старика Конан Дойла: “Мир и так достаточно велик и сложен, чтобы не впутывать еще и всяческую чертовщину”.

— А как же все-таки с пропажей “Остера”? — спросил Гриша Матвеев. — Ведь выброс метана не мог достать самолет.

— В принципе это возможно, — ответил Бек. — Нашими учеными на Охотском море был зафиксирован выброс газа в виде факела высотой в пятьсот метров.

— Полкилометра!

На вертолетной площадке кто-то громко и весьма выразительно присвистнул.

— Н-да, — покачал головой Бой-Жилинский. — Мне не однажды приходилось как раз у берегов Камчатки летать с разведчиками рыбы. Они обычно держатся высоты всего в триста метров — оптимальная для того, чтобы высматривать в воде рыбьи косяки.

— Так что и низко летящий самолет может попасть в такой выброс, — сказал Бек.

Все помолчали. Потом Гриша встряхнул всклокоченной головой и упрямо сказал:

— Но ведь этот Гроу не умер мгновенно, а еще довольно долго разговаривал с землей.

— Да еще нес всякую чертовщину, — поддержал Гришу кто-то из темноты.

— Да, эта загадка все же остается необъясненной.

— Я уверен, что летчика погубил все-таки инфразвук, — настаивал Гриша.

— Люблю упрямых и настойчивых, — засмеялся Волошин. — Но задумайтесь, Гриша: на каждый катастрофический случай приходились бы сотни таких, когда инфразвук вызвал менее серьезные, но ощутимые последствия. Однако до сих пор ни одного такого случая, насколько мне известно, не зарегистрировано. А науке нужны точно установленные факты. Но в том-то и беда, что тут уже не отличишь действительных случаев от историй, сочиненных газетчиками. Медвежью услугу оказали газетчики шумихой насчет загадок Пасти Дьявола. Она теперь мешает научным исследованиям. Инфразвуковой “голос моря”, разумеется, интереснейшее явление, и его надо тщательно изучать. Особенно в естественных условиях. Как он действует в открытом море, мы практически еще ничего не знаем.

— Сергей Сергеевич абсолютно прав, — поглаживая бритую голову, сказал профессор Лунин. — Взаимодействие атмосферы и гидросферы интересует сейчас и океанографов, и нас, метеорологов. Напомню, что “синоптик” — слово греческое и означает оно буквально “вижу одновременно”. Так и следует нам вести работу, рука об руку и ничего не упуская! Все видеть во взаимосвязи, одновременно. И скажу честно: с позиций метеорологии гипотеза профессора Соколова даже и насчет самолета кажется мне гораздо интереснее и убедительней всяких выдумок об инфразвуковом ударе, — закончил он.

Раздалось еще несколько голосов с разных сторон, но начальник экспедиции властно — а это он умеет, несмотря на молодость, — закрыл заседание “клуба”:

— Спать, спать! Всем по каютам. Час поздний, а завтра нам предстоит продолжать разгадывать настоящие, не придуманные тайны. Чтобы через десять минут я никого на палубе не видел!

Все стали, переговариваясь, расходиться.

— Поверьте моей интуиции, Гриша, — взяв Матвеева под руку, сказал Волошин. — Она меня редко обманывает. Гроу погубил не инфразвук и не выброс газа — было бы слишком много совпадений, а это явление редкое. Чует мое сердце: разгадка в чем-то совсем ином.

И Сергей Сергеевич оказался прав. Вскоре из радиопередач мы узнали, что же на самом деле произошло с Ленардом Гроу.

Оказывается, все его выкрики по радио были издевательской инсценировкой!

Как признался его дружок, Ричард Стокс, у которого он гостил на Багамах, Гроу запутался в каких-то темных финансовых делишках. Ему грозила тюрьма. И он решил инсценировать свою гибель в таинственной Пасти Дьявола.

Намалевав на стареньком “Остере” Ричарда Стокса опознавательные знаки Тринидада и Тобаго, Гроу ждал подходящего момента. Таким ему показалась суета и шумиха, начавшаяся после загадочного исчезновения “Прекрасной Галатеи”. На следующий день отправился в полет и он. Передав сообщение о том, будто с ним происходит нечто загадочное и прервав связь на полуслове, Гроу собирался улететь на Гаити. У него были в кармане документы на чужое имя, и он рассчитывал после такой эффектной гибели в Пасти Дьявола надежно затеряться в пестром латиноамериканском мире и начать новую жизнь.

Однако полетел он почему-то не на Гаити, а на север, в открытый океан. И Пасть Дьявола в самом деле его проглотила. Он упал в море, когда кончилось горючее. Почему он залетел сюда? Что с ним случилось?

“Вероятно, он перед полетом принял наркотик для большей остроты впечатлений, — заявил корреспондентам Ричард Стоке. — Но, видимо, не рассчитал дозы, и чудесные видения, о которых мы никогда не узнаем, увлекли его в широко раскрытую Пасть Дьявола…”

Я сижу у себя в каюте, расшифровываю свои торопливые записи. А на судне между тем идет размеренная, будничная работа. Океанографы готовят приборы к очередной станции. Сергей Сергеевич Волошин задумчиво рассматривает своего любимого “ипшика”, ломая голову, как же его усовершенствовать, чтобы он вовремя предупреждал о возможном инфразвуковом ударе. “Небесный кудесник” Лунин в своей рабочей каюте, в задумчивости поглаживая бритую, дочерна загоревшую голову, внимательно изучает бесчисленные снимки облачных завихрений, сделанные со спутников. Очаровательные лаборантки под руководством строгого Казимира Павловича Бека переливают пробы воды из одних колб в другие, окрашивая ее во все цвета радуги. Техники готовят к запуску радиозонды и метеорологические ракеты. Сосредоточенно гудят и подмигивают разноцветными лампочками электронно-вычислительные машины, едва успевая переваривать собранные материалы. На разных языках деловито перекликаются радиоголоса в эфире.