Но он ходил и ходил от стола к двери и обратно, с нетерпением поглядывая на часы. Надо бы послать за ней машину. Как он сразу не догадался?

А Павла так спешила, что едва не угодила под троллейбус.

— Куда вас несет?! — крикнул водитель, высунувшись в окно.

И тогда Павла с опозданием и резко отпрянула назад. Троллейбус плавно тронулся дальше. Все пассажиры — и стар и мал — с укором поглядели в ее сторону. Павла постояла на тротуаре, чтобы унять озноб от проклятого испуга. Наконец, вздохнув с облегчением и выругав себя покрепче, она, уже не торопясь, пошла на зеленый свет, который,вспыхнул на противоположной стороне улицы, где белело в тени кленов старинное здание геологического управления.

— Что с тобой? На тебе лица нет, — сказал Георгий, встретив ее на пороге кабинета.

Павла рассказала в нескольких словах.

— Ну и москвичка, — только и заметил он.

— Второй случай в моей жизни. Первый был именно в Москве, когда я остановила все движение на улице Горького. Тогда мою рассеянность можно было понять, а сегодня мне и оправдаться нечем.

— Так что у тебя, Павла?

— Я собираюсь выступить с большой статьей о Молодогорском комбинате. Хотела посоветоваться.

— Давай почитаем.

Он поудобнее устроился за рабочим столом, взял красный карандаш. Павла села в кожаное кресло у стола и не сводила с него глаз. Он читал бегло, откладывая в сторону крупно исписанные женским почерком листы бумаги. В одном месте слабо улыбнулся, хотел что-то сказать, но не сказал и продолжал читать с тем же озабоченным, выражением лица. Она перестала наблюдать за ним, поняв, что статья ему не нравится, и начала исподволь рассматривать комнату. Сколько тут собрано всего! И, как верный страж всех этих земных сокровищ, над высокими шкафами, полками и стеллажами, точно на взлете, раскинул длинные крылья великолепный беркут. Павла загляделась на орла и не заметила, как Георгий закурил, отложив в сторону последнюю страницу ее статьи.

— Написано гладко, — вполголоса, раздумчиво проговорил он, затягиваясь пряной болгарской сигаретой.

Павла сбоку посмотрела на него.

— Чем же вы недовольны?

— Не обидишься?

— С какой стати? Я и пришла, чтобы узнать ваше мнение.

— Ну, если не обидишься, скажу откровенно: статья написана этак по-дамски, что ли.

— Мягко?

— Не в том дело, что мягко.

— Ничего не понимаю, Георгий Леонтьевич.

— Дело не в стиле, в логике.

— То есть?

— Ну вот и обиделась.

— Ничуть.

Лицо ее покрылось пятнами шафранового румянца, но она упрямо не отводила взгляда, как, бывало, раньше.

— Ты написала без учета сложной предыстории комбината...

— В этом и заключается д а м с к а я логика?

— Ну, поймала на слове!.. Твои доказательства не учитывают возражений давних противников ярской руды. Тебе нравится комбинат. Мне тоже он по душе. Но так легко сбиться с инженерной точки зрения на эмоциональный лад. А нам с тобой нужно воевать не только горячо, но и во всеоружии.

— По-моему, всем ясно, что это единственный в своем роде комбинат, где производится не просто чугун, а природнолегированный чугун, не просто сталь, а природнолегированная сталь.

— Но руда идет в домну в сыром виде, необогащенной.

— Все по вине министерства, которое будто не знает, что многие заводы берут наш металл нарасхват, считая его лучше такого же по составу, но обычного легированного металла.

— А чем он лучше, насколько лучше?

Павла смутилась, пожала плечами.

— Э-э, матушка! Вот и начинаются эмоции! А Госплану нет никакого дела до наших чувств. Ему подавай технические выкладки.

— Но, согласитесь, я не инженер, моя задача обратить внимание на актуальную проблему.

— Да ты знаешь, сколько бумаги исписано защитниками комбината? Горы! Одних диссертаций защищено без малого десяток! А воз и ныне там.

— Что же делать?

— Изучить проблему не хуже самых тонких знатоков.

— Возможно, мне это не по силам.

— Ну-ну! Ты человек новый, и тебе сразу кое-что бросается в глаза. Только не спеши. Надо поговорить с самыми разными людьми, не с одним директором комбината. Внимательно выслушай все за и против, а потом уж выступай в газете... Что, расстроил я тебя? Ничего, Павла, ты настойчивая, у тебя получится, должно получиться. И знаешь, какой еще должен быть вывод? Вся эта история с комбинатом, который строится уже четверть века, свидетельствует о том, как иной раз, вольно или невольно, притормаживается ход технической революции. Вот ведь в чем беда. Ни в коем случае нельзя уклоняться от смелых инженерных решений, иначе и сам отстанешь и других потянешь назад.

— Похвально, что вы, геологи, думаете за металлургов.

— Приходится. И не только за металлургов. Вот недавно шли споры вокруг газового месторождения. Открыли такое редкое богатство, — триллионы кубометров в обжитом районе, — а подступиться к нему не знали как. То, видите ли, сложно очищать газ от его компонентов. То, оказывается, у нас нет подходящей марки стали, которая была бы пригодна для газопроводов. И кое-кто уже заговорил о том, что зря нашумели в газетах. Но выясняется, что французы имеют опыт эксплуатации подобных месторождений и готовы сотрудничать с нами. Где-где, а в технике не грех держать нос по ветру. Японцы, например, ловко умеют подхватывать новые технические идеи. Стало быть, и нам кое в чем следует подтянуться.