— И перестает быть комбинатом, — продолжил Дробот.

— Не понимаю вас, Петро Ефимович.

— Ну, как же? Насколько мне известно, руду вы предлагаете возить издалека, а наши собственные рудники будут окончательно законсервированы. Не так ли?

— Не совсем. Примерно до восемьдесят пятого года комбинат еще будет выплавлять и природнолегированный чугун.

— У вас даже сроки установлены?

— Не следует иронизировать, дорогой Петро Ефимович. Интересы государства превыше всего. Нельзя без конца мучиться с бедными местными рудами.

— Но эти б е д н ы е руды весьма богаты никелем!

— Мы с вами работаем на черную металлургию, и все мы тут связаны одной веревочкой, Петро Ефимович.

— Увольте, я из другой с в я з к и.

— Но вы генподрядчик.

— За четверть века можно было отгрохать два таких комбината, если бы министерство захотело.

— Создается впечатление, что мы только тем и занимаемся, что притормаживаем дело?

— А кто же еще тормозит?

— Ах, вот куда вы махнули, Петро Ефимович!..

Плесум с тревожным любопытством наблюдал за поединком между профессором и видавшим виды строительным волком.

— Но вы-то как считаете, Ян Янович? — обратился Голосов к директору.

— Да моя точка зрения известна в министерстве, Семен Захарович. Придется и четвертой домне работать на привозной руде, пока не решена проблема местных руд, но сокращать выплавку природнолегированного чугуна не следует.

— Пошел на компромисс, — тихо заметил Дробот.

— Как вы не можете понять, Ян Янович, что комбинат — не лаборатория! — вскипел профессор, не обратив внимания на шпильку Дробота. — Хватит экспериментировать, хватит! Стране нужен металл, много металла, а мы с вами втянулись в бесконечную дискуссию!..

Голосов докторальным тоном начал доказывать всю экономическую несостоятельность защитников «уникального» комбината, доводы которых начисто опровергла сама жизнь. Он называл на память десятки цифр, то и дело сравнивал технические показатели Молодогорска с Череповцом, даже с Магниткой, ставил их в пример. Его никто не прерывал. Кажется, и Дробот заслушался.

— В конце концов от вас уходят лучшие инженеры, потому что вы еле-еле выполняете план и не можете щедро оплачивать их труд, — сказал в заключение Голосов, откинувшись на мягкую спинку кресла.

— Вот здесь и начинается социология, — заметил Петр Ефимович.

Профессор в упор уставился на Дробота.

— При чем тут социология?

— Модная наука объявилась. По этой самой социологии выходит, что население Молодогорска не только не увеличиваетея, а с каждым годом уменьшается.

— Сгущаете краски, дорогой!

— Что, не верите? Очень редкое, правда, явление. Но все «нах статистик», Семен Захарович. Вы же сами только что сказали, что уходят лучшие инженеры.

— Они составляют какую-нибудь сотую часть населения.

— Но за ними уходят техники, мастера.

— Почему?

— По тому же самому. Для кое-кого все одно — что Молодогорск, что Череповец, хотя технико-экономические показатели у них разные, как вы сейчас убедительно доказывали. Так что, у нас хуже работают? Дело именно в том, что наш комбинат действительно уникальный. Да-да, не улыбайтесь! Но с этим не считаются. В результате одни получают всякие премии и надбавки, а другие ходят в штрафниках. Разве это в духе экономической реформы?

— Не кипятись, — сказал Плесум.

— Говорите, говорите, Петро Ефимович, — Голосов даже приосанился, готовый демонстративно выслушать все что угодно.

— Раз комбинат фактически не строится, то и ассигнования на жилстроительство из года в год урезаются. Отсюда текучесть кадров. Вот она где, социология-то, зарыта.

— Это уже политическое обвинение, — сердито мотнул головой профессор.

— В городе три хозяина — Министерство черной металлургии, Министерство химической промышленности и Министерство промышленности стройматериалов. Три кита, на которых стоит город, но главный кит — ваше уважаемое министерство. Надо бы взять у всех у вас деньги на жилье, создать при исполкоме специальный трест, чтобы он мог строить комплексно, а не разрозненные микрорайоны. Тогда Советская власть спросит с вас положенную долю, никуда не денетесь.

— Опять куда махнули, Петро Ефимович!

— Не лепить же мне бараки на окраине, чтобы размещать строителей той же домны. Зело живучи эти самые времянки: их строишь на пятилетку, а они стоят полвека.

— Решать такие вопросы не уполномочен.

— Я говорил, что необходимо совещание в в е р х а х, — Дробот лукаво подмигнул директору.

Пришел Каменицкий.

— Прошу прощения, опоздал по-стариковски.

— Моя вина, надо было послать машину, — сказал Плесум.

— Я понадеялся на автобус. Товарищ горсовет учредил остановку у моего дома, как только возвел меня в ранг почетного гражданина сего града. Вот и жду сегодня у калитки, а они, автобусы, битком набитые, проходят себе мимо с ветерком. Хоть надевай муаровую ленту через плечо и голосуй!..