Вопросов быть не могло, за исключением одного:

– Опять, черт, операция не проработана...

– Виктор, мать же твою... Там люди. Наши люди, понимаешь? Они-то ни в чем не виноваты! Да, и Кудряшова возьми. Есть у него какие-то мысли. Но в бой, если что, не пускай. Держи при себе.

– Есть, держать при себе. Вить, Степаныч, слышал? Воли не дам, согласно команде.

– Да поехали уже, что ли!

– По машинам!

Два БТР и два грузовика выскочили из зеленых ворот, тут же медленно сомкнувшихся и восстановивших "разрезанную" красную звезду, крутнулись на пятачке, понеслись вниз, в поселок, поднимая пыль над перегретым асфальтом.

Лето было жаркое, как это часто бывает на Урале. С синим-пресиним небом, с сухим жарким ветром, с высушенной по степному щетинистой некрасивой травой, в которой запутался еще июньский тополиный пух. Тополя от жары начинали сбрасывать листву, как осенью. Желтый пересохший лист громко хрустел под ногами.

В лесу тоже было душно и жарко. Пахло горячей смолой, которая буквально пузырилась на горячих еловых стволах. Но хоть там, в глубине леса, не было прямых солнечных лучей.

Разведчики шли не цепью - не так их учили. Парами, прикрывая друг друга, останавливаясь и вслушиваясь в птичий грай.

...

– Ну, что молчим? Докладывать будем, или как?

Кабинет прогрелся за день, но они все равно закрыли окна и занавесили их плотными шторами. И дверь закрыта на ключ - чтобы никто "случайно" не ворвался к командиру, а заодно просто узнать, что там и как на воле.

Сидорчук переглянулся с Кудряшовым, приподнял брови - мол, может, ты? Тот помотал головой, устало утерся ладонью, скрывая зевок.

– Командир, там фигня какая-то...

– Ну, мне допрос вести, что ли? Доклад, майор!

– Да ладно тебе, Иван Иваныч. Тут надо думать и разговаривать. То есть, разговаривать и думать. Я начну, а Витя подскажет, если я чего не заметил, да?

Кудряшов кивнул, подвинулся ближе к столу и поставил на него локти, упершись подбородком в кулаки, приготовившись слушать и подсказывать.

– Мы там не стреляли, командир. Ни одного выстрела не было. И в нас не стреляли. Некому было стрелять. Ворота выломали - пошли на таран. Потом мои вошли сразу за броней, взяли все точки под контроль. Ну, и мы с Виктором, как командиры, как курортники - в конце. Это даже не пионерлагерь был, а пансионат, что ли, какой-то. Или санаторий детский. Мозаика кругом, лавочки резные, стрелки цветные на асфальте выложены. Зелень, чистенько так. У ворот вышка кирпичная с пулеметом. И на углах ограды оборудованы гнезда. Были. То есть, пулеметы-то там стоят, и патронов в коробках хватает. Стрелков нет. Если бы они там были, да уперлись, пришлось бы повоевать. А так - вошли, стоим, смотрим вокруг.

– Атмосфера только там такая, знаешь... Не праздничная. Тяжелая какая-то. Давит, как в жутиках американских. Так и ждешь какого-нибудь монстра...,- добавил раздумчиво Кудряшов.

– Ну, я этого как-то не заметил, атмосферы и прочего такого. Я приказ получил. Мне - людей сохранить и задачу выполнить. В общем, докладываю: нет там никого, командир. Спасать некого,- он снова включил своего "сидорчука", отгородившись исполнительным туповатым служакой от окружающего мира.

– Подробнее прошу,- проскрипел недовольно Клюев.

– Подробнее пусть вон твой аналитик говорит. Я свою задачу выполнил: мы объект нашли, вошли, практически без подготовки, без планирования, без разведки, с риском, обеспечили безопасность личного состава. Все.

– И что, мнения своего нет?

– Да какое там свое мнение? Не люди там были, так понимаю. Хуже, чем в Средней Азии, когда давили этих наркобаронов...

Кудряшов зябко передернул плечами:

– Они там, похоже, опыты проводили. Понимаешь, Иван Иваныч? Над живыми людьми - опыты. Ставили аппаратуру всякую, черт знает какую, камеры - снимали все аккуратно, сами за стеклом стояли - и опыты над ними. Самые разные. А в охране, как и говорили нам, милиция местная сплошь. Похоже, Сан Саныча кадры работу продолжали. С этими, с уфологами хреновыми... А за корпусами у них там, представь, вместо кладбища - ровики для "отработанного материала". Понял?

– Значит, не успели мы?

– Не так. Ты не понял. Они ведь не ушли оттуда. Ворота были на запоре изнутри. Оружие - на местах. Не понял, да? Там всё на своих местах. Все, как было. Приходи и изучай. Журналы открыты. Опыты все описаны и записаны. Теория у них там новая возникла - над ней и работали...

– Теория, говоришь?

– Теория, гипотеза, вывих мозговой - как хочешь, так и называй. В общем, набрали они фактов, статистики всякой, что некоторые люди становятся как бы катализаторами. Ну, то есть, сами не пропадают, не исчезают никуда, а вот те, кто рядом с ними - фьють!

– Опять вы мне про исчезновения? На моем уровне это не решается!

– Ну, так, командир! А с чего у нас зона чрезвычайной ситуации? С чего дороги перекрыты, въезд-выезд запрещен? Мы тут с оружием рассекаем по простой устной команде - с чего бы?

Подполковник молчал. Слушал, стоя, опершись спиной о закрытую дверь, прислушиваясь заодно - что там, за дверью, не идет ли кто любопытный.

Два майора, чем-то похожие, то ли возрастом, то ли выражением лица общим, глазами прищуренными, сединой ли ранней... Как родственники, как братья даже. Бывает же так в семье, что братья, вроде, и не похожи друг на друга, а глянешь так искоса - близнецы почти.