Городская жизнь, подумал Вудроу и удрученно покачал головой. Каждый день толкаться среди людей и вдыхать испорченный воздух... Ей просто необходимо месяцок пожить в деревне, где много солнца и свежего воздуха.

Он закатил глаза, удивляясь собственной глупости. Какую жизнь выберет докторша — не его дело. Его делом было, во-первых, найти ее и, во-вторых, убедить ее передать свои права на ребенка Эйсу и Мэгги. Он выполнил первую часть, а теперь ему следует позаботиться о второй.

— Вы не собираетесь пойти сегодня утром к Эйсу и Мэгги? — спросил Вудроу.

Элизабет вся сжалась при этом вопросе, затем, вздохнув, принялась мыть чашку.

— Нет, — сказала она, покачав головой, и потянулась за полотенцем. — Но мне бы хотелось посетить могилу сестры. Вы знаете, где она похоронена?

Застигнутый ее вопросом врасплох, он замешкался с ответом.

— Нет. Но я могу выяснить у Мэгги.

При упоминании Мэгги Элизабет опустила глаза и принялась теребить полотенце.

— Я ей не понравилась.

— Мэгги? — спросил Вудроу, хотя он сразу же понял, о ком идет речь. — Мэгги — золото, и сердце у нее огромное, как Техас. Вы не могли ей не понравиться, просто она чувствует некую угрозу.

Элизабет подняла глаза, лоб ее наморщился.

— От меня? Но почему?

Не зная, как ответить, Вудроу встал, отодвинул стул и решил говорить напрямик.

— Она боится, что вы не дадите разрешения на усыновление ребенка. — Он подождал секунду, затем нерешительно произнес: — Как насчет этого?

Она некоторое время неподвижно смотрела на него, затем аккуратно сложила полотенце и положила на край раковины.

— Я не знаю. Это все случилось так неожиданно. — Опустив голову, Элизабет добавила: — Я не смогу принять решение насчет ребенка, пока не переживу смерти своей сестры. — Она подняла руку, затем обессилено уронила ее, и на глаза ее навернулись слезы. — Я так и не попрощалась с ней.

Грузовик Вудроу свернул на проселочную дорогу и вскоре остановился возле кладбища. Он взглянул на докторшу. Весь путь до Киллина она хранила молчание, а сейчас сидела, отвернувшись к окну, за которым виднелся длинный ряд надгробных камней.

Подавив тяжелый вздох, Вудроу махнул рукой в их сторону.

— Номер могилы — 49. — Он заметил, как она кивнула. — Мне пойти с вами?

Элизабет покачала головой и потянулась к ручке двери.

— Нет. Я справлюсь.

Вудроу видел, как она медленными шагами, почти неохотно направилась к могиле. Ветер трепал ее волосы, бросая их на лицо. Она остановилась перед могилой, затем, постояв, опустилась на колени — так легко и изящно, как падающий лист. Трепещущей рукой дотронулась до таблички с надписью и замерла, тихо поглаживая пальцами имя своей сестры.

Вудроу вздохнул.

Надо ли мне подойти к ней? Или остаться в машине и дать ей побыть одной?

Он увидел, как Элизабет уронила голову на грудь, плечи ее сгорбились, И тогда он рывком открыл дверь.

Всего пять шагов — и Вудроу склонился над ней, положив руку ей на плечо. Он не сказал ей ничего, лишь бережно сжал ее плечо, молча желая отдать ей то, что в достатке было у него, — свою силу.

Через несколько секунд Элизабет глубоко вздохнула, подняла голову и взглянула на небо.

— Боже, я ненавижу это! — сказала она сдавленным голосом. — Я имела дело со смертью сотни раз, и даже как доктор несколько раз ее побеждала, но я никогда этого не пойму. Никогда!

Вудроу утешающее сжал ее плечо.

— Я думаю, никто не поймет.

— Это несправедливо, — произнесла Элизабет, устремив взгляд на могилу.
– Она была такой молодой! У нее все было впереди. — Она взглянула на него, и на ресницах ее, как бриллианты в солнечном свете, блеснули слезы. — А вы теряли кого-нибудь, кто был близок вам, Вудроу?

Он не хотел об этом говорить. Он много сил затратил на то, чтобы не поддаваться боли утраты. Нахмурившись, он взял Элизабет за руку и потянул к себе, поднимая на ноги.

— Мало кому удается прожить без потерь.

Она повернулась, взглянув на могилу, и голова ее поникла,

— Я всех потеряла. Отец умер, когда я была еще ребенком. Матери не стало пять лет назад. Рене приезжала домой на ее похороны. Это был последний раз, когда я ее видела.

— И вы не поговорили серьезно? — спросил Вудроу, затем покачал головой. — Простите, это меня не касается.

Элизабет мягко улыбнулась.

— Да нет, все в порядке. Да, мы поговорили. Но, знаете, в последнее время, если мы находились в одной комнате более пяти минут, мы тут же начинали спорить. — Ее взгляд устремился мимо него, словно обращаясь в прошлое. — Мы были очень разными. Я всегда была старательной, целеустремленной. С самого детства я мечтала стать доктором. А Рене хотела...

Она замолчала, и Вудроу спросил ее:

— Чего?

Элизабет снова взглянула на него, затем с печальной улыбкой произнесла: