— Они уже это сделали. Они победили в тот день, когда я разбила окно на английском.

Что-то в ее голосе подсказало мне, что она решила покончить не только с Джексоном.

— Ты бросаешь меня? — я затаил дыхание.

Пожалуйста, не усложняй все. Я тоже этого не хочу.

Так не делай этого.

Я не мог дышать. Я не мог думать. Казалось, что время опять остановилось, как это было на обеде в День благодарения. Только на этот раз здесь не было никакого волшебства. Это было что-то прямо противоположное волшебству.

— Я просто думаю, что во многом так будет легче. Это не меняет моих чувств к тебе, — она посмотрела на меня, в ее огромных зеленых глазах блестели слезы.

А затем она повернулась и стремительно пошла по коридору, в котором было так тихо, что падение карандаша показалось бы грохотом.

Веселого Рождества, Лена.

Но ответа не было. Она ушла, и к этому мне было не подготовиться ни за пятьдесят три дня, ни за пятьдесят три года, и даже ни за пятьдесят три столетия.

А пятьдесят три минуты спустя я сидел за столом в одиночестве в переполненном кафетерии, что уже само по себе говорило о многом, и смотрел в окно. По небу плыли облака, и Гатлин весь окрасился в серый цвет. Я бы не назвал это штормом, ведь снега не было уже много лет. Если нам везло, то за весь год могло выпасть несколько снежинок, но никогда снег не шел целый день с того момента, как мне исполнилось двенадцать.

Я хотел, чтобы пошел снег. И я бы хотел отмотать последние события обратно, чтобы вновь оказаться в коридоре с Леной. Я бы хотел сказать ей, что мне абсолютно наплевать на то, что все в городе меня ненавидят, потому что это на самом деле не имеет ни малейшего значения. Я был потерян до того, как обрел ее в своих снах и до той нашей встречи под дождем. Я знаю, что все выглядело так, словно это я постоянно спасаю Лену, но на самом деле это она спасала меня, и я не был готов к тому, что она внезапно перестанет это делать.

— Эй, чувак, — Линк плюхнулся на скамью за пустым столиком напротив меня. — А где Лена? Я хотел сказать ей спасибо.

— За что?

Линк вытащил согнутый пополам тетрадный лист из кармана.

— Она написала мне песню. Вот круто, да?

Я даже не мог смотреть на него. Она разговаривала с Линком, а не со мной.

Линк подцепил кусок моей нетронутой пиццы.

— Слушай, я хотел попросить тебя об одолжении.

— Валяй. Чего тебе надо?

— Мы с Ридли отправляемся в Нью-Йорк на каникулах. Если кто-то спросит, я в церковном лагере в Саванне, и это все, что ты знаешь.

— В Саванне нет церковного лагеря.

— Ну, да, но моя мама этого не знает. Я сказал ей, что записался в лагерь, потому что у них есть что-то вроде баптистской рок-группы.

— И она поверила?

— Она ведет себя странновато в последнее время, но мне все равно. Она сказала, я могу ехать.

— Что бы там не говорила твоя мама, ты не можешь уехать. Есть кое-что, чего ты не знаешь о Ридли. Она… опасна. С тобой может кое-что случиться.

Он аж засветился. Никогда не видел таким Линка раньше. Опять же, в последнее время я не так уж часто его видел. Я все время был с Леной, либо думал о Лене, о Книге и о ее дне рождения. Вокруг этого крутился весь мой мир еще час назад.

— На это я и надеюсь. Я схожу с ума по этой девчонке. Знаешь, она реально что-то со мной сделала, — и он схватил последний кусок пиццы с моей тарелки.

На какое-то мгновение мне пришла в голову мысль рассказать все Линку, как в старые добрые времена — о Лене, о ее семье, о Ридли, Женевьеве и Итане Картере Уэйте. Линк знал, как это все начиналось, но сможет ли он поверить во все остальное. Иногда мы слишком многого просим, даже от лучших друзей. В данный момент я боялся потерять еще и Линка, но что-то сделать было необходимо. Я не мог позволить ему уехать в Нью-Йорк, или куда-нибудь еще, с Ридли.

— Слушай, друг, ты должен мне поверить. Не связывайся с ней. Она просто использует тебя. Ты пострадаешь.

Он смял банку колы в руке.

— О, я понял. Если самая горячая девчонка в городе начинает что-то крутить со мной, то значит, она обязательно использует меня? Похоже, ты считаешь, что только тебе можно урвать самую крутую цыпочку. С каких пор у тебя такое самомнение?

— Я не это имел в виду.

Линк встал.

— По-моему, мы оба знаем, что ты имел в виду. Забудь о моей просьбе.

Было слишком поздно. Ридли уже полностью завладела им. Что бы я ни говорил, ничего не изменит его решения. Я не мог потерять и девушку, и друга в один день.

— Слушай, ты неправильно понял. Я ничего не скажу, не говоря уже о том, что твоя мать вряд ли будет со мной разговаривать.

— Круто. Тяжко тебе иметь такого красивого и талантливого лучшего друга.

Линк взял печенье с моей тарелки и переломил его пополам. Как будто это вновь был тот грязный батончик Твинки с пола автобуса. Ссора миновала. Никакой девушке, даже если она Сирена, не встать между нами.