В четвертую годовщину смерти Ильича учительство продумает еще раз пережитое за эти годы и более уверенно пойдет вперед, рука об руку с пролетариатом, помогая ему в осуществлении тех великих задач, которые на него возложила история.

1928 г.

Вряд ли надо опять перебирать в нашей памяти четыре прожитые без Ленина года. Этой осенью мы подводили не раз итоги проделанной, во всех областях работы, подводили эти итоги к съезду работниц и крестьянок, к юбилейной сессии ЦИК СССР, к 10-летию Октября, к XV съезду партии. Говорить о пройденном пути еще раз — значило бы повторяться. Вряд ли надо говорить о том, что каждый из нас знает и чувствует: если бы Ленин был жив, мы ушли бы много дальше вперед, то, что нами достигнуто, было бы достигнуто с меньшей затратой сил, каждый из нас спокойнее бы работал, был бы увереннее в себе. Об этом что говорить.

Я хотела бы остановиться сейчас на одном вопросе. Массы поднялись к сознательной жизни, великие идеи Октября докатились до глухих углов, до отдаленных деревень нашего Союза. Мы подошли вплотную к преобразованию всех основ нашей жизни на социалистических началах. То, о чем писал Ленин в своих последних статьях, стало очередной задачей. Возьмем пример. Нам надо поднимать сельское хозяйство. Но задача стоит уже не так, как она стояла еще недавно. Нам надо уже не просто агитировать за улучшение хозяйства, за вспашку на зябь, за утепление хлевов, за кормление по нормам, и пр., и т. д.

Мы подошли к вопросу о реконструкции, о преобразовании самих основ сельского хозяйства. Перед нами вплотную встала задача — создание крупных хозяйств на основе добровольного объединения теперешних мелких и мельчайших крестьянских хозяйств. Эта задача требует гораздо более глубокого знания деревни, гораздо лучших организационных навыков, гораздо более умелого ведения пропаганды. С другой стороны, кооперирование требует от самих крестьян гораздо более высокого культурного уровня, общественных навыков, грамотности. Мы вплотную упираемся тут в вопрос о малокультурности всего нашего деревенского уклада. И тут мы вспоминаем все, что говорил нам Ильич об учебе. Пять лет тому назад на IV конгрессе Коммунистического Интернационала он говорил: «…каждый момент, свободный от военной деятельности, от войны, мы должны использовать для учебы и притом с начала.

Вся партия и все слои России доказывают это своей жаждой знания. Это стремление к учению показывает, что важнейшей задачей для нас является сейчас: учиться и учиться. Но учиться должны также и иностранные товарищи, не в том смысле, как мы должны учиться — читать, писать и понимать прочитанное, в чем мы еще нуждаемся. Спорят о том, относится ли это к пролетарской или буржуазной культуре? Я оставляю этот вопрос открытым. Во всяком случае, несомненно: нам необходимо прежде всего учиться читать, писать и понимать прочитанное» [47] .

В заключение этой своей речи Ильич сказал: «Я убежден в том, что мы должны в этом отношении сказать не только русским, но и иностранным товарищам, что важнейшее в наступающий теперь период, это — учеба. Мы учимся в общем смысле. Они же должны учиться в специальном смысле, чтобы действительно постигнуть организацию, построение, метод и содержание революционной работы» [48] .

Если мы оглянемся на пройденные пять лет, то увидим, что для иностранных товарищей минувшие годы были годами учебы — часто учебы очень тяжелой, учебы на ошибках.

Мы знаем, как мы учились на наших ошибках, как учились на них миллионные массы. Мы знаем, как, подытоживая опыт, Ильич расценивал пройденный путь. Каждой стране надо постоянно учиться лучше организовываться, организовывать массы, сплачивать крепкий, стойкий центр, следить, чтобы были приводные ремни между центром и массой, надо, чтобы все винтики и колесики организации были правильно прилажены; надо уметь подходить к массам, вести их за собой, будить их самодеятельность, надо знать, когда какой вопрос выдвинуть, за какое звено ухватиться. В этом отношении мы прошли многолетнюю учебу. Я не могу подробно остановиться, чему и как за минувшие пять лет научились иностранные товарищи, это мог бы быть предмет большой, обстоятельной статьи или брошюры.

Я хочу остановиться на другом вопросе — на нашей учебе, той учебе, для которой Ильич советовал использовать каждую минуту.

Конечно, было бы смешно отрицать, что мы за эти пять лет очень многому научились. Народ стал грамотнее, стал больше читать газеты, больше и лучше разбираться в окружающей жизни и событиях. Но достаточно ли мы учились? Надо прямо сказать — недостаточно. Между тем спросом, который предъявляет жизнь на учебу, и нашей фактической учебой ножницы расходятся до чрезвычайности. Жизнь, вся современная организация ее требуют высокой культурности населения, а прошлое держит еще властно широкие массы во тьме. Тут нужна напряженнейшая работа.

На пороге пятого года, который мы живем без Ильича, отпала ли задача, выставленная Ильичей пять лет тому назад? Перестала ли учеба быть для нас главнейшей задачей момента? Нет, мы сейчас должны еще напряженнее учиться, помня, что передышка, которую мы имеем пока, каждую минуту может быть сорвана нападением на нас.

Мы сейчас уже имеем начало, которое облегчает нам дальнейшую учебу. Но, если мы посмотрим, как идет, например, работа в хозяйственной области, мы должны прямо сказать, что в культурной области той напряженности, той четкости, которую мы имеем в хозяйственной области, мы не видим.