Советская власть ликвидировала старые воспитательные дома, навсегда отрывавшие ребенка от матери, ликвидировала «фабрики ангелов», существовавшие при старом режиме и являвшиеся по сути дела замаскированным детоубийством, открыла детдома, детсады и детясли, но все это было в тот период каплей в море.

Особенно тяжело было в деревне, где кулачье вело активную агитацию против яслей. В 1919 г. мы получали еще заявления, подписанные крестами, с просьбой не брать ребят в ясли, не отнимать их навек от родителей. Детские дома часто были учреждениями, которые обслуживали за счет детей «воспитателей», никакого отношения к педагогике, воспитанию и обучению детей не имевших.

И вот в 1920 г. остро встал вопрос об абортах. Аборт по закону до того времени был наказуем. Но наказуемость была направлена не на тех, кто принуждал к абортам, кто устраивал подпольные аборты в крайне негигиеничных условиях, способами, надолго подрывавшими здоровье матерей, — отвечала за аборт мать. Я писала тогда:

«Борьба с абортами должна вестись не преследованием матерей, идущих на аборт часто с опасностью для жизни, а должна быть направлена на устранение тех социальных причин, которые вызывают необходимость для женщины идти па аборт.

…Конечно, ненаказуемость аборта не может уничтожить у матери того тяжелого чувства, которое вызывает у нее аборт. Весь ее организм уже перешел, так сказать, на рельсы деторождения, в организме началось уже приспособление к питанию находящегося в нем плода, и перерыв этого процесса обычно субъективно ощущается матерью как преступление над собой и ребенком. Стоит посмотреть на часто возбужденный, полный тоски взгляд женщины, прибегнувшей к аборту, чтобы понять, какой дорогой ценой покупается матерью свобода.

Только горькая необходимость заставляет работницу отказываться от материнства.

Улучшение общих условий жизни и в особенности охрана материнства и детства и общественное воспитание детей устранят эту основную причину, которая в настоящую минуту заставляет женщину насиловать свои естественные инстинкты, отказываясь от материнства — этой величайшей радости.

Тот, кто серьезно хочет, чтобы с порядка дня сошли все эти кошмарные вопросы о детоубийстве, об абортах, средствах предупреждения, — тот должен не покладая рук работать над строительством новой жизни, где материнство займет подобающее ему место».

С тех пор, как писалась эта статья, прошло 15 лет.

И по-новому встал вопрос об абортах. Страна наша стала богатой, мощной и зажиточной. Выросли, культурность и сознательность населения. Женщина в колхозе стала силой. Она стала общественницей. Много среди женщин стахановок, они упорно учатся.

Партия и правительство окружают ребят общественной заботой, создают для них счастливое детство…

В новых условиях по-новому встал вопрос о семье, об абортах. Вышедший декрет сыграет крупнейшую роль в деле перестройки бытовых условий.

Надо как можно шире развернуть работу по проведению принятого декрета в жизнь, нужно бороться за качество родильных домов, яслей, детсадов. Работы предстоит много.

Перед комсомолом стоит в числе других задач важнейшая задача — довести до конца так настойчиво проводимое нашей Коммунистической партией дело раскрепощения женщины во всем Союзе Советских Социалистических Республик.

Нет надобности повторять о тех громадных сдвигах, которые мы имеем в области раскрепощения женщины, в области роста ее сознательности. Это всем известно.

В этой статье я хочу остановиться на некоторых конкретных задачах, которые стоят сейчас перед комсомолом, в частности перед женским активом комсомола.

Надо ни на минуту не забывать, что актив должен вести за собой всю женскую молодежную массу в городе и в деревне. У нас замечательный женский комсомольский актив, но если мы посмотрим на всю массу женской молодежи в целом, то увидим, что много еще есть в жизни, в быту пережитков старого. И тут нужна большая повседневная работа.

Один из пережитков старого — это женская отсталость на культурном фронте. Эта культурная отсталость чрезвычайно мешает женщине, девушке в их работе, общественной деятельности.

Всеобщее обязательное обучение играет здесь исключительно большую роль. Только надо следить за тем, как оно проводится в жизнь, чтобы девочек не задерживали дома по разным якобы «уважительным» причинам, чтобы загрузка девочек домашней работой не мешала им учить уроки, и т. д.

Но вопрос не только о девочках — они находятся уже в неизмеримо лучших условиях, чем раньше.

Вопрос о вооружении знаниями все еще остро стоит в отношении женской молодежи, особенно в деревне.

Всякая девушка знает слова Ильича, что все должны уметь управлять государством, но этому надо ведь учиться, это надо уметь делать, для этого надо много знать, гораздо больше, чем раньше.